— Все, приехали! — сказала она.
И вышла из лифта первая. Только вот направилась почему-то не к своей двери, а в другую сторону.
Перепутала, наверное.
В квартире у Армена было темно и прохладно, несмотря на жаркий и душный летний вечер. Они вошли тихо, не сказав друг другу ни слова, будто заговорщики. Зачем говорить, когда все и так ясно? Не стали зажигать свет, не раздвинули тяжелые бархатные шторы на окнах…
Широкая двуспальная кровать приняла их в свои белоснежные объятия. Армен еще порадовался, что утром поменял простыни.
Эта мысль мелькнула в сознании — и исчезла, как отголосок той, другой жизни, повседневной и рассудочной жизни, где имеют значения деньги и машины, чиновники из московского правительства, налоговая инспекция и вороватые продавцы. Закрыв за собой дверь спальни, они как будто оказались в ином мире, где все утонуло в омуте желания, и время умерло. Остались только прерывистое дыхание и быстрый, ласковый шепот в тишине:
— Милый…
А Максим гнал машину вперед по ночному шоссе. По обеим сторонам дороги сверкали разноцветные огни, но для него они давно слились в единую переливчатую гирлянду, как лампочки на новогодней елке. Он совершенно не представлял себе, где находится сейчас, просто ехал и ехал вперед.
Как будто пытался убежать от себя самого — и не мог.
К ночи пошел дождь, и холодные струи заливают ветровое стекло. Дорога стала скользкой и блестела, словно черная атласная лента. Один раз машину слегка занесло на повороте, но Максим справился с управлением. Может, если бы это случилось днем, в потоке машин, то и врезался бы в кого-нибудь, но ночью, на пустой трассе… Руки и ноги действовали автоматически, слаженно, почти без участия сознания.
В первый момент Максим даже пожалел об этом. Он слышал о том, что хороший водитель может удержать руль в любом состоянии, но не думал, что и к нему это тоже относится. Автомобильная авария вдруг показалась ему совсем неплохим выходом из создавшейся ситуации. Боль, грызущая сердце, словно змея, не отпускала ни на минуту, и прекратить ее — любой ценой! — было единственным, что ему еще хотелось. А что? Наташка уже не одна на свете. А у него не осталось ничего такого, ради чего стоило бы жить. И скоро ведь будет еще хуже… Король Террора уже при дверях.
Он вспомнил картинки, мелькавшие на экране монитора, — и содрогнулся. Разве стоит жить в таком мире, где происходят ужасные вещи — и ничего нельзя поделать с этим? Мирно блеять, как барашек в стаде своих собратьев, заранее приуготовленных на заклание, и надеяться, что в этот раз не меня?
К черту.
Максим включил магнитолу. Пропадать — так с музыкой! Знакомый хриплый голос взревел на весь салон:
Сгину я,
Меня пушинкой
Ураган сметет с ладони,
И в санях меня галопом
Повлекут по снегу утром…
Как там оказалась именно эта кассета? Максим всегда любил Высоцкого — но не эту песню. Чудился в ней какой-то запредельный надрыв, отчаяние… И вместе с тем вызов судьбе.
А вот сейчас слушал — и казалось, что песня эта про него самого.
Мы успели,
В гости к Богу
Не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют
Такими злыми голосами…
Казалось, живая душа — безмерно талантливая, мятущаяся, расхристанная и пьяная — кричит, плачет, молит о чем-то… В этот момент Максим даже позавидовал богемным собратьям, которые каждый день заканчивают, а иногда и начинают обильными возлияниями. Сам он полагал, что пьющий писатель ничем не отличается от пьющего дворника, а метания мятежной души — всего лишь отговорка. Но вот сейчас с удовольствием бы оприходовал! Если черную пустоту, пульсирующую болью, можно залить водкой — то ура сорокаградусной.
«Так за чем дело стало?» — шепнул тихий, вкрадчивый голос где-то в глубинах мозга.
Максим присмотрелся повнимательнее. Вот как раз и магазин у дороги… Магазин — это, конечно, громко сказано, так, халабуда какая-то, и в другое время покупать продукты в столь сомнительных местах он бы поостерегся, но сейчас — сойдет! Свет горит — значит, работает.
Он решительно свернул к тротуару и нажал на тормоз.
Лида Сомова, продавщица в маленьком ночном магазинчике, коротала время, уткнувшись в растрепанный томик в мягкой обложке с изображением какого-то длинноволосого, замотанного в шкуру мужика, вооруженного огромным мечом.
Время сейчас самое спокойное — половина второго, улица пустынна и тиха, к тому же дождь распугал редких прохожих. Лида от души надеялась, что до утра в магазин никто не зайдет. Известно, какие в эту пору покупатели — пьяницы, которым «не хватило», да загулявшие бандиты с визгливыми крашеными девицами. От тех и других только и жди неприятностей — либо сопрут что-нибудь, либо скандал устроят.
Лида вздохнула и снова уткнулась в свою книжку. Вообще-то такого она никогда не читала, предпочитая любовные романы или какой-нибудь глянцевый журнал, чтобы кроме душещипательных историй и фото киноактрис, было еще что-нибудь более практическое — по кулинарии там или по вязанию. Книжку, забытую сменщицей Ленкой, взяла больше от скуки — не сидеть же просто так всю ночь! — а потом увлеклась. Особенно когда колдун забрел в Селения Проклятых — странное место, где солнце затянуто серой дымкой, а люди никогда не улыбаются, зато земля дает по три урожая в год. Жизнь у них такая тихая, мирная, спокойная, и сами они на редкость доброжелательные и приветливые… Только вот ради того, чтобы быть сытыми, каждый год должны тайно приносить кого-нибудь в жертву.
Лида даже всплакнула слегка в том месте, где жители деревни всем скопом убивают мотыгами ребенка посреди вспаханного поля — а потом расходятся по домам, стараясь не смотреть друг на друга. Все понятно — ничего просто так не дается, но что за жизнь такая проклятая, а?
Звякнул колокольчик, подвешенный над дверью. Лида отложила книгу в сторону. Кого это принесло — в такой час и в такую погоду? Она еще не видела лица посетителя, только общие очертания высокой, широкоплечей мужской фигуры. Почему-то он медлил заходить внутрь, как будто раздумывая, и минуты две просто стоял неподвижно в тесном пространстве-тамбуре между дверями.
Лиде стало страшно. «Принесло же его на мою голову! А вдруг… Мало ли что бывает!» В голову полезли и вовсе дурные мысли — сплошные сюжеты из криминальной хроники. Вот недаром мама говорила — нечего по ночам работать! Ограбят, убьют, изнасилуют, никакие деньги того не стоят. А тем более те копейки, что ей платят…
— Мужчина! Вы что-то хотели? — спросила она севшим от волнения голосом. — Заходите, мы работаем!
— Спасибо.
Он ступил за порог, в полосу яркого света и показался совсем не страшным — молодой мужик, одет прилично, и сразу видно, что из интеллигентных. Никаких тебе тренировочных костюмов и золотых цепей на шее. И не алкаш, это точно. Лида таких за версту видела. Да что там — симпатичный даже!
