— Это был Олег. Вообще-то он здесь живет…
Настя хотела быть деликатной, но, с другой стороны, ей почему-то не хотелось выкручиваться, смягчать ситуацию, и уж тем более обманывать Елену Павловну насчет Олега. Во-первых, она взрослая женщина и вполне в состоянии сама решать, с кем ей жить, и вообще — ей совсем не хотелось сейчас говорить матери неправду.
— Быстрая ты, Настя, — только и сказала Елена Павловна, слегка поджав губы. — Что он за человек-то?
— Он… Мама, он — самый замечательный человек на свете!
И вдруг Настя, прижавшись к матери, ощутила себя маленькой девочкой — точно так же, как когда-то давно, совсем-совсем давно, она прижималась к Елене Павловне и делилась с ней своими сокровенными секретами. Кажется, с тех пор прошла целая вечность! Она начала тихим шепотом рассказывать матери о том, как в ее жизнь вошел Олег — вошел и стал ее неотъемлемой частью.
Через три дня они вместе с Олегом провожали Елену Павловну в Поповку. Предварительно Елена Павловна по Настиной просьбе оформила все необходимые документы, позволяющие дочери без ее присутствия оформить продажу квартиры.
— Мама, мне так стыдно… Я ведь тебя на старости лет без своего угла оставляю.
— Ничего, ничего, дочка… Да и вообще, что это ты меня в старухи записываешь? Я еще молодая! И потом — ведь тебе деньги не просто так, а на операцию нужны! Это — святое дело, так что ты, Настя, даже и не думай! А квартира — дело наживное. Заработаете еще на квартиру, успеете. Вы молодые. Правда ведь, Олег?
Олег, улыбаясь, прижимал к себе Настю, защищая ее от порыва холодного метельного ветра. Мелкие, острые и колючие снежинки так и бились в лицо, Настя щурилась и морщила нос.
— Правда, Елена Павловна. Квартира — дело наживное. Тем более что у меня есть где жить. Так что если надоест вам в вашей Поповке, приезжайте сюда, место для жительства найдется.
— А ты ее береги, — сурово, как-то не по-женски, проговорила Елена Павловна, — она и так в жизни много горя хлебнула.
Олег ничего не ответил — только еще крепче прижал к себе Настю, которая вдруг показалась матери совсем-совсем маленькой девочкой.
По дороге домой Настя больше молчала, а Олег, наоборот, почти не делал пауз в своем монологе.
— Ты не думай, Настя, все будет нормально. Просто я человек немного суеверный, поэтому пока молчу… Но все-таки скажу по секрету. Намечается у меня одно дело, и, если все пойдет по плану, тогда не придется тебе квартиру продавать — деньги на операцию и так найдутся.
— Да ты что, Олег, банк ограбить собираешься? — спросила Настя, нахмурив брови.
— Не бойся, ничего такого у меня и в мыслях нет. Но только давай пока не будем об этом?
Настя согласилась, в глубине души почему-то не поверив в то, о чем только что говорил Олег. На самом деле, ей, существующей на две бюджетные полставки, заработать даже половину этой суммы казалось просто нереальным. Единственный выход — продать квартиру, если, конечно, не считать предложения, сделанного Насте Власовым.
Она облегченно вздохнула, подумав о том, что Власов, наверное, на самом деле о ней забыл. Уже целая неделя прошла с того дня, когда он должен был появиться. Он ни разу не звонил ей домой, не караулил ее, как раньше, возле спортшколы, не наворачивал кругов возле детского сада — в общем, исчез. Настя с каждым днем вспоминала о нем все реже и реже, тем более что Никиткина путевка в санатории скоро заканчивалась и ей было необходимо подумать о предстоящей встрече ее сына и Олега. К тому же внезапно навалилась целая куча дел. В связи с традиционной для зимы эпидемией гриппа Насте пришлось работать за четверых — в спортшколе она заменяла заболевшего тренера параллельной группы, а в садике заболела гриппом Тамара Петровна, музыкальный работник, поэтому Насте — единственной из сотрудников детского сада, кто умел играть на пианино, — приходилось проводить с детьми репетиции предстоящего вскоре праздника — двадцать третьего февраля, который в садике окрестили «Днем папы».
Следующий день у Насти был сверхзагруженным. С утра она побежала в детский сад — позвонила Наташа и сказала, что в первую смену сегодня выйти никак не сможет. Насте пришлось созвониться с Сергеем Сергеевичем и отменить утренние тренировки в параллельной группе. Олег подвез ее до детского сада и, легонько дотронувшись до щеки теплыми влажными губами, спросил:
— Может быть, за тобой заехать вечером в спортшколу?
— Не нужно, Олег. Я и сама не знаю, во сколько освобожусь. Смотря сколько человек придет на тренировку, смотря в какой форме… Так что ты лучше дома меня жди.
— Что приготовить на ужин?
— Пожалуйста, не строй из себя домохозяйку. К твоему сведению, ужин приготовлен, и его только следует разогреть на сковородке. Сумеешь?
Олег не ответил, только улыбнулся. Настя некоторое время смотрела, как удаляется его машина, а потом заспешила на работу.
Настя всегда приходила в детский сад задолго до того, как приводили в группу первого ребенка. Многие воспитатели — по разным причинам — не успевали к половине восьмого, поэтому рано утром у Насти, как правило, была сборная группа, состоящая из разновозрастных детей, которых родители приводили в детский сад с самого раннего утра. Часам к восьми воспитатели разбирали своих детей, и «Колокольчик» становился настоящим «Колокольчиком».
Настя провела утреннюю зарядку — своей энергией она буквально заражала детей, и те так старательно и энергично махали руками и ногами, так пыхтели, приседая, что Настя часто едва удерживалась от того, чтобы не рассмеяться от умиления. Какие они все-таки забавные, эти четырехлетки!
Четыре года — это был любимый Настин возраст. Конечно, дети по-своему очаровательны и в год, и в два, и в три — но именно в четыре у них появляются первые признаки взросления, серьезного отношения к жизни, и все это так уморительно сочетается с детским простодушием и наивностью. В пять они уже не такие — слишком взрослые, слишком застенчивые, иногда даже грубоватые и совсем не такие непосредственные и открытые, как в четыре.
— Сегодня мы с вами, девочки, будем делать сказочный домик для маленькой принцессы.
Девчонки, как и ожидалось, запрыгали от восторга и захлопали в ладоши, а мальчишки, бросив на них полупрезрительные взгляды, ушли заниматься в мастерские — с этого года в детском саду ввели раздельное обучение трудовым навыкам. Для четырехлеток «трудовые навыки» заключались пока в изготовлении поделок: девчонки рисовали и вырезали кукол, а мальчишки — танки и машинки.
Усадив щебечущих девчонок за круглый стол, стоящий по центру комнаты, Настя положила перед каждой заготовленный еще вчера набор необходимых принадлежностей — два куска плотного рифленого картона, на одном из которых простым карандашом был обведен силуэт фасада будущего «строения», клей, кисточки, клейкую ленту, газету, краски и папиросную бумагу самых разных цветов. Шквал эмоций тут же превратил группу в настоящий детский базар.
