Я тоже улыбнулась.
– Идет.
Он взял меня под руку, и мы пошли ужинать.
В постели с ним было очень хорошо. Он делал вещи, которые мне очень нравились. Целовал в нужные места, гладил именно там, где мне больше всего хотелось. От его прикосновений у меня по коже начинали пробегать мурашки. Когда мы лежали, свернувшись, под простыней, он спросил, счастлива ли я.
Я глядела в потолок.
– Ты меня любишь? – снова спросил Игнасио.
– Что? – словно не расслышала я. Он улыбался.
– Не беспокойся, – сказал он. – Я и не жду, что ты скажешь да.
– А что же ты ждешь, чтобы я сказала?
– Сам не знаю, Изабель. Наверное, хотя бы то, что я тебе нравлюсь. Но если честно, то вряд ли это так.
– Разумеется, ты мне нравишься, Игнасио. – Я села и закуталась до подбородка в простыню. – Ты очень милый.
– Но ты меня не любишь?
– Я тебя совсем не знаю, Игнасио.
Он вздохнул.
– С тобой в постели очень хорошо, Изабель. Но я слишком старомоден, и мне нужно иметь с девушкой, с которой я сплю, настоящие, теплые отношения. А у нас с тобой есть ли настоящие, теплые отношения, Изабель?
– Это как тебе нравится.
Я не знала, хочу ли я его видеть снова или нет. Все было очень странно.
– Хочешь, встретимся в среду? Сходим в кино или еще куда-нибудь?
– Хорошо, – сказала я. – Давай встретимся в среду.
Мы встретились в среду вечером после занятий по испанскому языку, а потом в пятницу, а потом снова в среду. Он был очень мил, внимателен и остроумен. Но, если не считать постели, я его не любила, и знала, что никогда не полюблю. Я пыталась себя убедить, что он замечательный и надежный, но все равно – в нем было что-то не то, хотя мне было трудно сказать, что именно.
К тому же в один прекрасный день Игнасио со мной порвал.
– Мне очень жаль, – сказал он, когда мы с ним сидели в кафе. – Несколько раз мне с тобой было очень хорошо, Изабель. – Он улыбнулся, чтобы смягчить удар. – Но у нас с тобой ничего не выйдет. Тебе нужен кто-то другой, а не Игнасио де Рибера.
Я молча глядела на него. Потом сказала:
– Прекрасно. Спасибо за все, Игнасио. – Я встала, прихватила свою сумку и пошла домой. – Приятно было с тобой познакомиться, – сказала я на прощание.
Этот удар не был столь тяжелым, как предыдущий, но все равно я чувствовала себя уязвленной. На следующей вечеринке у Барбары и Бриджет я не пыталась кого-нибудь подцепить, а просто сидела в углу и молча пила коктейль. И домой явилась довольно рано, как раз вовремя, чтобы поймать звонок Жюли.
– Как делишки? – спросила она. – Все так же работаешь?
– Работаю потихоньку, – ответила я, заглушая звук телевизора.
– Что поделываешь? – продолжала расспрашивать она.
– В данный момент ничего, – ответила я. – Меня как раз бросил мой последний бойфренд.
– Что? Какой бойфренд?
Я еще не рассказывала ей новости о повторном круге отношений с Игнасио.
– Но, судя по голосу, ты не особенно расстроена.
– Кажется, нет. – Я налила себе еще один стакан вина. – Все было ничего, пока худо-бедно катилось. Но это не любовь моей жизни, Жюли! А ты как? – Я переключила разговор на нее.
Она вздохнула.
– Нормально.
– Только нормально? Не замечательно?
– Нормально. Но могло быть и лучше.
– Слушай, у тебя проблемы? – забеспокоилась я. – Я тут все болтаю о своем, а тебе, наверное, нужно высказаться?
– Не то чтобы высказаться… Я просто хотела спросить… ты не могла бы поехать со мной в отпуск на пару недель?
– Мне казалось, что ты бережешь свой отпуск для Америки! – брякнула я, не особенно подумав.
На том конце связи воцарилось молчание.
– Жюли! Ты меня слышишь?
– Я сама не знаю, берегу я его или нет, – наконец произнесла Жюли.
– Только не говори мне, что у вас все кончилось! Мне казалось, что у вас царит полное согласие!
– Мне тоже так казалось.
– Так в чем же дело?
– Не хочется сейчас говорить. Но именно поэтому я и прошу тебя со мной поехать.
– Можешь приезжать в Мадрид в любое время! Здесь масса интересного, только очень жарко.
– У меня кое-что другое на уме.
И она рассказала, что ее менеджер арендовал номер на побережье, но воспользоваться им не сможет. Он предложил этот номер Жюли, если ее этот вариант заинтересует.
– К тому же Ситхе в Испании, – сказала Жюли, – ты уже, можно сказать, на месте.
– Ничего себе на месте! – воскликнула я. – Это в пятистах километрах от Мадрида!
– Все равно, – вздохнула она. – Поехали, Изабель! Немного развлечемся.
Судя по ее голосу, развлечение будет такого же сорта, как на Родосе, подумала я. Но все равно согласилась, не раздумывая.
На следующее утро я попросила у Габриэлы отпуск.
Мы встретились в аэропорту Барселоны. Я приехала на пару часов раньше и оформила прокат ярко-голубого «Сеата Ибица». Наконец в толпе пассажиров появилась Жюли. Стоя за ограждением в толпе встречающих, я бешено замахала ей рукой. Она меня заметила и бросилась мне навстречу.
Я подхватила ее чемодан – он весил всего ничего. Жюли была из тех, кто мог из одной белой блузки сочинить полдюжины разных нарядов.
– Однако ты изменилась! – сказала Жюли, целуя меня в щеку. – Похудела.
– А ты совершенно не изменилась, – солгала я. На самом деле Жюли выглядела ужасно: бледная, с некрашеными тусклыми волосами, с усталыми глазами. Ее изможденное лицо не имело ничего общего с прежней Жюли.
– Не дури, – осадила она меня. – Я знаю, что выгляжу как привидение. И все потому, что вышла сегодня из дома в три утра.
Я улыбнулась. На первое время сойдет и такое объяснение.
– Пошли, – сказала я просто. – У нас с тобой есть машина.
На самом деле я очень сомневалась насчет машины. В Мадриде, где я всегда выступала в качестве пешехода, мне было ясно, что водить машину не смогу ни за какие коврижки. При таком безалаберном движении и с правосторонними рулями. И действительно, стоило нам выехать на шоссе, как я едва не повернула не в ту сторону, подрезая соседний ряд. Тормозить пришлось с визгом, нашу машину развернуло поперек движения, из проезжающего мимо тягача с прицепом раздались отборные испанские ругательства.
– Ох! – только и смогла выдохнуть Жюли. – Кажется, мы живы.
– Пардон, – извинилась я, снова разворачивая машину по ходу движения. – Кажется, я поняла, в чем дело.
