Кевин вкратце рассказал ему про генерала, потом принес бутылку коньяку. Морис сел в кресло и выпил рюмку, которую налил ему писатель.
— Вы вернулись на поезде?
— Нет. Признаться, я шиканул, — покачал головой собеседник. — Я чувствовал себя несколько… нездоровым и поймал в Лондоне машину.
Молодой человек внезапно почувствовал, что ему самому не мешало бы выпить.
— А что с Наташей? — осмелился наконец спросить он.
— Она меня бросила, — ответил Морис, открывая глаза. — Она и вас бросила, Кевин.
Хозяин дома почувствовал, как бешено застучало его сердце. Лицо обдало горячей волной стыда. Но Куррэн не дал ему возможности оправдаться.
— Я все знаю, Кевин, — тихо продолжал он. — Не переживайте. Повторяю: она бросила нас обоих. Однако мне тяжелее это пережить, я все же был ее мужем.
Мартин, онемевший и подавленный, чувствуя себя последним мерзавцем, залпом выпил свой коньяк.
— Послушайте, Морис, — начал он. — Я…
— Вы были влюблены в мою жену, — закончил за него музыкант. — Я знаю.
— Нет, — с жаром возразил мужчина. — Этого оправдания у меня нет. На самом деле я не был в нее влюблен. Господи, сам себя не понимаю. Вы, должно быть, считаете меня негодяем?
Француз испустил глубокий беззвучный вздох.
— Признаться, да. Но мне вас скорее жаль, — добавил он. — Я и сам когда-то был глуп и наивен. Наташа женщина коварная — коварная, как сам дьявол. У нее нет сердца. Только обворожительное лицо и тело, которое сводит мужчин с ума.
— А как вы обо всем узнали? — понуро спросил Кевин.
— Я знал об ее измене с самого начала, — пояснил француз. — Я все слышал… Не станем вдаваться в подробности, которые не принесут ничего, кроме огорчений.
— Что сказать? Я виноват. Я подлец. Мое поведение непростительно, — выдавил писатель.
— Мне кажется, все можно простить, когда речь идет о настоящей любви, — ответил на это Морис Куррэн. — Вы молодой, сильный мужчина, талантливый, с богатым воображением, вас должна волновать красота. Мужчины на многое способны ради красивой женщины, они готовы идти на огромный риск ради обладания ею. Наташе нетрудно было соблазнить вас. Когда-то она и меня завоевала. Так же она обольщала и своего первого мужа, и множество любовников. Она никогда не была верна мне — она ненасытна. Так что, когда я превратился в инвалида, а Наташа встретила вас здесь, в деревенской глуши, она снова принялась за старое.
— Мне нет прощения, — заявил Кевин. — Я не имел права…
— Кто вспоминает о правах в делах любви? — перебил его музыкант. — Люди выдумали законы и моральные принципы, но они остаются людьми — а значит, недалеко ушли от животных, наших предков. Вы страдаете оттого, что изменили своей жене и обесчестили меня. Что ж, я лично вас охотно прощаю. Наташа всегда напоминала мне пантеру — красивая, алчная, жестокая. Она хватала очередную жертву, терзала ее и оставляла умирать в мучениях. Я и раньше был ей не интересен. Когда-то я любил ее. Я был наивен, полагая, что ей нужны моя нежность, моя забота. Теперь я научен горьким опытом. Для вас это тоже был печальный урок, Кевин.
Писатель уткнулся лицом в ладони.
— Я пристыжен и разбит наголову, — произнес он. — Вы слишком благородны, это невыносимо.
— Благороден, — хрипло рассмеялся Морис. — Что за чисто английское слово! Пожалуй. Мне следует вам кое-что сообщить. Сегодня по дороге в Лондон Наташа открыто поведала мне о вашем романе, но заявила, что больше не хочет жить в этом доме, поскольку ей стало там скучно. Она хотела сделать гадость Касс, все ей рассказав, но я предупредил супругу, что в этом случае лишу ее наследства — у меня остались кое-какие деньги во Франции. А Наташа любит деньги.
Кевин резко поднял голову и удивленно взглянул на собеседника.
— Ничего не понимаю, — заявил он.
— Да, вот так, молодой человек. Я глубоко уважаю вашу жену. Она чудесная женщина: смелая, добрая, трудолюбивая, нежная и женственная. И она так преданно вас любит… Лучше я завещаю все деньги своей неверной супруге, чем позволю ей причинить боль милой Кассандре, — объяснил музыкант.
— Я очень тронут, Морис. Рад, что вы такого высокого мнения о Касс. Но она уже знает. Она все знает, — печально сообщил Мартин.
Теперь уже француз повернул голову и внимательно посмотрел на хозяина дома:
— Откуда? Кто ей сказал?
— Не знаю, — покачал головой парень. — Это еще надо выяснить.
— Да, это настоящая трагедия. А я хотел избавить ее от страданий, — вздохнул Морис.
— Видит бог, я не хотел причинять ей мучения! — горестно воскликнул Кевин и начал в ярости колотить кулаком по ручке кресла. — Кто бы мог подумать, что все так скверно обернется. Я оскорбил вас, человека, которого уважаю и считаю другом, а уж про несчастную Касс и говорить нечего. Мне нет прощения.
— Да бог с ним, с прощением. Наташа сюда больше не вернется. Мы разводимся, — ошарашил его Куррэн. — Она сегодня переночует у наших общих знакомых в Лондоне, а завтра летит в Париж. Когда мы там жили, ей предлагали работать манекенщицей в одном из домов высокой моды. Все-таки у нее блистательная внешность и безупречная фигура. Думаю, очередной кавалер тоже очень скоро найдется. — И он мрачно рассмеялся.
Кевин с тревогой посмотрел на часы:
— Но куда же подевалась Кассандра?
Он оставил Мориса на диване в гостиной, погруженным в свои безрадостные мысли, а сам пошел звонить таксисту. На вопрос писателя водитель ответил, что привез миссис Мартин обратно около половины третьего. Она попросила высадить ее в деревне.
Мартин положил трубку. Касс должна была давно уже вернуться домой, даже если бы она шла из деревни пешком. Где же она может быть? Единственное место, куда она могла бы отправиться, — в гости к местному доктору, Филиппу Андерсону. Кассандра подружилась с его женой, Стеллой, симпатичной женщиной, у которой недавно родились двойняшки.
Обеспокоенный не на шутку, мужчина невольно вспомнил тот день, когда жена вернулась от них, впервые увидев малышей. Она прижалась щекой к его плечу и прошептала:
— Давай не будем затягивать с детьми, Кевин. Я понимаю, ты стремишься встать на ноги, но мне так хочется иметь полноценную семью, хочется, чтобы у нас был ребенок. Сегодня я безумно позавидовала Стелле, — произнесла Касс. — Она такая счастливая, а малыши просто очаровательные.
Писатель тогда только посмеялся и ничего не ответил.
Весь издерганный, измученный сомнениями, он вернулся в гостиную и увидел, что она пуста. Хлопнула дверь на веранде, и по комнате прошелся сквозняк. Ужасное предчувствие охватило вдруг Кевина. Он выбежал на веранду. Холодный ветер вздымал волны на озере, брызги летели ему в лицо. В этот момент хозяин дома уловил едва слышный крик:
— Помогите!
