Они оба вздрогнули от резкого стука в дверь. Никто из них не пошевелился.
— Может, лучше выйдешь? — прошептала Элисон.
— Нет. Наверное, это кто-то из друзей. Решил заехать наудачу, — так же тихо ответил Саймон. — Если я не стану открывать, он решит, что никого нет. Если же открою, то твоя репутация погибнет раз и навсегда.
Элисон подумала, как это странно, что он до сих пор печется о ее репутации.
Стук стал более резким и настойчивым, было понятно, что этот человек так легко не отступится.
— Ставни-то не закрыты. — Элисон показала рукой на окно. — Должно быть, он видел свет.
— Черт подери, — ругнулся Саймон и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.
Элисон слушала, как он поворачивает ключ в замке, и ждала, что скажет вошедший.
Но тот ничего не сказал.
Вместо этого человек в несколько шагов пересек холл. Дверь распахнулась, и на пороге появился Джулиан. Элисон никогда не видела его таким бледным, напряженным и расстроенным.
— Джулиан… — завороженно смотрела она на него. — Джулиан…
Это было похоже на чудо, наверное, Господь Бог все же услышал ее молитвы, и вот ее муж здесь, он приехал спасти ее.
Наверное, он думает… Нет, она даже представить себе не в состоянии, что он может подумать, да это и не важно. Облегчение слишком велико, и главное — он здесь.
— Ты готова поехать со мной домой? — спокойно произнес Джулиан.
— Да, да! — лихорадочно воскликнула Элисон и оглянулась вокруг в поисках шляпы. Саймон протянул руку и подал ее ей.
И только тогда Элисон снова вспомнила о его присутствии. Она поглядела на него и увидела в его горящих глазах мольбу. Но Элисон не могла сделать то, о чем он безмолвно умолял ее. Даже во имя Джулиана она не могла притвориться, что любит Саймона.
— Это последний шанс, — тихо произнес он. — Неужели ты не видишь, что ради всех нас ты должна сказать хоть что-нибудь?
Она попятилась к двери, а Джулиан холодно бросил:
— Не смей разговаривать с моей женой в подобном тоне, Лангтофт.
— Я просто хотел напомнить, что ей, наверное, надо что-нибудь сказать, объяснить, как все вышло. — Саймон не сводил с Элисон пылающего взора.
— Она не обязана ничего объяснять, — оборвал его Джулиан.
— Я объясню, — очнулась Элисон. — Потому что все очень просто. Я поехала кататься с Саймоном. Мы немного забыли о времени, а когда посмотрели на часы, оказалось, что уже поздно. Мы как раз проезжали мимо этого дома, и Саймон подумал, что я замерзла, и решил напоить меня чем-нибудь горячим. Вот мы и заехали. Только и всего.
Джулиан с сомнением поглядел на догорающие в камине дрова и сказал:
— Ясно. Поехали? — Он открыл дверь.
Она молча последовала за мужем.
На пороге Элисон замешкалась и оглянулась. Саймон стоял, запрокинув голову, и ноздри его нервно трепетали. На мгновение их взгляды встретились, и Саймон отвесил глубокий шутовской поклон.
— За неизбежное! — оскалился он.
Элисон уже отворачивалась от него, но боковым зрением успела заметить, как у него на лбу выступили капельки пота.
Джулиан отнесся к Элисон с прежней заботой и вниманием, усадил ее в автомобиль, накрыл пледом и поинтересовался, удобно ли ей.
— Да, спасибо, — промямлила она.
Он подал машину назад, развернулся, и через несколько мгновений они уже стрелой неслись по трассе по направлению к Лондону.
Сначала она думала, что он просто обязан сказать ей хоть что-то. Не могли же они, в самом деле, всю дорогу молчать после всего, что произошло?
Но они ехали в полной тишине.
Сперва Элисон почувствовала облегчение. Потом досаду. Он что, разыгрывает из себя обиженного мужа? В подобных, обстоятельствах это было не слишком умно и с его стороны.
Ей хотелось бросить ему в лицо: «Жизнь часто похожа на мелодраму, как говорит Саймон. Днем я нахожу тебя в объятиях Розали, а вечером ты застаешь меня с Саймоном».
Украдкой поглядев на Джулиана, Элисон решила, что не стоит испытывать на нем свое остроумие.
И все же в конце концов любопытство взяло над ней верх.
— Как ты узнал, где я? — тихо проговорила она.
— Я и не думал, что ты можешь оказаться где-то еще, — просто ответил он.
— Правда? — изумилась она. — Но почему?
— Не лучше ли отложить объяснения до завтра? — спросил он.
— До завтра? Но разве мы не станем… не станем выяснять все сегодня?
— Нет.
— Но почему?
— Потому что ты и так вымотана. На сегодня уже достаточно сцен.
— О! — Элисон захотелось заплакать оттого, что Джулиан так бережно относится к ее чувствам. Как же это отличается, и отличается разительно, от поведения Саймона, от его желания выяснить все здесь и сейчас. Даже если для этого придется прибегнуть к насилию.
— Полежи спокойно. А лучше закрой глазки и поспи, если можешь, — посоветовал Джулиан.
И впервые в жизни Элисон порадовалась, что муж обращается с ней как с ребенком.
Наверное, она все-таки задремала, потому что думы наконец-то перестали одолевать ее. А потом она почувствовала, как Джулиан берет ее на руки и несет наверх. Она сонно пробормотала, что вполне способна идти своими ногами, но муж не расслышал ее, а может, не обратил на ее слова никакого внимания, просто понес ее прямо в спальню.
— Отправляйся-ка ты в постель, Элисон.
— Ты прав, — по-детски потерла она глаза.
— Хочешь чего-нибудь или тебе уже лучше? — нежно поинтересовался он.
— Ничего не надо. Все в порядке, спасибо. Я просто… просто хочу поспать.
— Конечно. Я распоряжусь, чтобы тебя не будили завтра утром. Тебе надо хорошенько выспаться.
Элисон хотела было возразить, что не стоит обращаться с ней как с больной. Ее ранила даже мысль о том, что вся его нежность построена на вине за случай с Розали.
— Спокойной ночи, — проговорил он.
— Спокойной ночи, Джулиан. — Неожиданно она и думать забыла о Розали, и все ее мысли закрутились вокруг того, поцелует ли ее муж или нет. В последнее время он часто делал это, и, может быть…
Но он конечно же не стал целовать ее. Наверное, просто не мог заставить себя прикоснуться к ней. Но это бы все равно ничего не значило, и вдруг Элисон поняла, что это и раньше не значило ровным счетом ничего.
Элисон была измотана до предела. Сначала она немного поплакала, отчасти из-за наступившего облегчения, что она снова одна и лежит в своей постели, а отчасти из-за страха перед будущим. Потом она почувствовала, что устала настолько, что не в состоянии даже плакать, и погрузилась в тяжелый сон без сновидений.
