— Нет, что ты, — улыбнулась она.
— А вместо этого ты проявила такую нежность, такое понимание! Ты даже по-доброму посмеялась надо мной, так что мои проблемы показались мне не такими уж страшными и важными. Словами не передать, как ты отличалась от Розали, которая только и знала, что качать права и поливать окружающих грязью.
От этих слов легкий румянец тронул щеки Элисон.
— Не думаю, что я проявила какую-то особенную нежность, — покачала она головой.
— Нет? Ну, все равно, ты была достаточно мила для того, чтобы я влюбился в тебя, — признался он.
— О, Джулиан, так это случилось именно тогда?
— Да, именно тогда все и началось.
— Но ведь ты… — опустила она глаза, — ты ведь не остался со мной, когда я тебя попросила. Пожелал спокойной ночи и был таков.
— Милая моя, — прижал он ее к себе, — неужели ты ничего не поняла? Мне показалось, что с твоей стороны это просто широкий жест, что ты предложила мне свое общество только потому, что я был таким несчастным. Это было для меня откровением, потому что я вдруг понял, что, если я останусь с тобой, мне захочется не просто симпатии, а нечто большего.
— Ясно, — поколебалась она и тихо добавила: — И мне тоже хотелось нечто большего.
И он снова поцеловал ее, и его страстные, нежные поцелуи как небо и земля отличались от поцелуев Саймона.
— И после этого ты почувствовал большое облегчение оттого, что Розали помолвлена с другим?
— Да. Какое-то время мне казалось, что все вышло как нельзя лучше. Я влюблялся в тебя, а ты, как я думал, влюблялась в меня. А потом, словно взрыв бомбы, пришло осознание того, что ты, как я полагал, любишь Саймона.
— Бедненький Джулиан! — рассмеялась Элисон. — Мне он вообще никогда не нравился. Все было… все было как раз наоборот.
— Теперь-то я это вижу. Но тогда мне казалось, что поделом мне. Я слишком безалаберно относился к тебе, когда ты была со мной, и в наказание потерял тебя. Иногда в душе моей теплилась надежда, что ты справишься с этим, а потом я говорил себе, что должен сделать все, чтобы ты была счастлива.
— И ты был готов отпустить меня ради моего счастья? — Она погладила его по руке.
— Да, конечно. Должна же у меня остаться хоть капля благородства. Это было самое малое, что я мог для тебя сделать. А тут еще Розали разорвала свою помолвку, и все еще больше осложнилось.
— Смешно подумать, что мы оба дрожали как осенний листок, а дело-то и яйца выеденного не стоило.
— Да уж, похоже, мы без нужды истязали себя, — печально улыбнулся Джулиан.
— Имеешь в виду, что я вела себя словно дура, когда не так истолковала вчерашнюю сцену с Розали? — пробормотала Элисон.
— Да не дурнее меня, когда я накручивал себя по поводу Саймона, — ответил Джулиан. — Что еще ты могла подумать? На самом же деле она позвонила мне в офис и умоляла приехать к ней как можно скорее, желательно сразу после того, как я закончу свои дела. В кабинете были посторонние, так что я не мог вдаваться в объяснения и в резкой форме отказать ей.
— А когда ты пришел туда, то она конечно же устроила тебе сцену?
Джулиан крепко сжал жену в своих объятиях.
— Да, и все это было мерзко и неприятно, — немного нервозно проговорил он. — Тебе ведь не нужны подробности, правда?
— Я не желаю слышать ни о чем, кроме того, что ты любишь меня.
— Ну, уверяю тебя, об этом тебе придется слушать всю оставшуюся жизнь, — улыбнулся он.
В этот момент зазвонил телефон, и Джулиан снял трубку, другой рукой бережно сжимая талию Элисон.
Элисон откинулась назад, жадным взором всматриваясь в каждую черточку его доброго, умного лица.
— Хорошо, я подожду, — сказал он невидимому собеседнику.
— Что там? — прошептала Элисон.
— Телефонограмма из-за границы, — улыбнулся он ей. — Да?
Элисон наблюдала за бурей эмоций, отразившейся на его лице: удивление, досада, а потом сообщение явно показалось ему забавным.
— Нет, нет. Пока ответа не будет. Я перезвоню попозже, — сказал он и не спеша положил трубку на аппарат.
Джулиан все молчал, и Элисон, не выдержав, снова спросила:
— Что там?
Но он лукаво улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
— Ты все еще хочешь поехать в Буэнос-Айрес?
— Буэнос-Айрес?! — заколебалась она. — Я… я не знаю. А ты?
— Не особенно, — признался он.
— Ну, тогда и я — нет, — с чувством произнесла Элисон. — А что?
— Ситуация опять изменилась, и теперь они хотят, чтобы кто-нибудь вылетел прямо сейчас.
— Ого! — В голосе Элисон слышалось сомнение. — И что ты будешь делать, Джулиан?
Джулиан окинул комнату задумчивым взглядом. Элисон даже не догадывалась, что нежность, затуманившая его взгляд, означала только одно: Джулиан внезапно понял, насколько дорог ему этот дом. И вот он снова посмотрел на жену, наклонился и взял ее на руки.
— Думаю, что я буду настоятельно рекомендовать на эту должность Саймона Лангтофта, — сказал он ей.
И поцеловал ее так, как ей хотелось с их самой первой встречи в доме тети Лидии.
