– Какая же она красивая! – шепнула Дженни Рико.
– Это правда, – согласился Рико.
Дженни бросилась в объятия Андреа, и та обняла и расцеловала ее, в то время как мужчины обменялись рукопожатиями.
– Добро пожаловать домой, – сказал Рико.
– Не могу сказать, что ждал этого, – ответил добро душно Дон.
– Где Фрэнк? – спросила Андреа, поцеловав Рико и щеку.
– У Мод. Они ждут нас всех к себе, как только вы будете готовы.
Дженни взяла Андреа под руку, и они последовали за мужчинами, несущими багаж.
– Ты должна рассказать мне все о Сент-Луисе и последних тенденциях моды.
– Дорогая, все было просто потрясающе! Мне нужно показать тебе новое платье, которое купил мне Дон.
Когда они добрались до квартиры, мужчины, бросив багаж и коробки, ушли, а Дженни и Андреа остались в спальне одни.
– Что со Слаттером? – осведомился Дон, когда они вышли на улицу покурить.
– Никаких следов. Я обыскал в Дабл-Би каждый угол, но не обнаружил ни единой зацепки.
– Значит, он все еще на свободе.
Рико кивнул и рассказал ему об инциденте с Крамером.
– Люди здесь считают, что чету Коул убил Крамер, а не Бен Слаттер.
– А ты что думаешь? – поинтересовался Дон, словно знал, каким будет ответ.
– Похоже, – фыркнул Рико, – что в последнее время чутье мне изменяет. Дженни отвлекает.
Дон расплылся в широкой улыбке:
– Не могу поверить! Ты влюбился! – И рассмеялся. – То, как вы препирались в самом начале, наводило меня на мысль, что в конце концов все закончится постелью. И какие у тебя планы?
– Завтра уезжаю. Наверное, стоит согласиться с тем, что Слаттера здесь нет и искать его нужно в других краях.
– Мне больно это слышать, Рико. Глядя на Дженни, могу сказать, что она, конечно, влюблена в-тебя. А кроме того, ты так много значишь для меня и Андреа. Нам будет непросто с тобой расстаться. Ты уверен, что хочешь этого?
– Я это должен сделать, приятели.
– А ты уже сказал Дженни и Фрэнку, что уезжаешь?
– Фрэнк будет только рад отделаться от меня. Но Дженни я пока ничего не говорил. Она знает, что я рано или поздно уеду, но не знает, что это случится уже завтра. Присматривай за ней, ладно? Они с Фрэнком не очень-то ладят. И без моральной поддержки Андреа ее жизнь будет невыносимой.
– В ней много внутренней силы, Рико.
– Больше, чем ты можешь представить, – согласился Рико. – Мне нестерпима мысль, что она будет несчастной.
– Мы постараемся помочь ей, но и ты постарайся поскорее вернуться. Я сожалею, что потерял столько драгоценного времени и не сказал Андреа раньше, что люблю ее. А… Дженни до сих пор думает, что ты наемник?
– Вероятно.
– Значит, ты так и не сказал ей, что отказался от награды, предложенной Фрэнком за их спасение?
– Она тогда была бы в долгу перед ним, а он незамедлительно воспользовался бы ситуацией. Я рассказал Фрэнку о своих личных мотивах охоты на Слаттера. Не думаю, что он поделился этим с Дженни. Он намерен держать ее при себе, чтобы она вела домашнее хозяйство, то есть занималась тем, что раньше делала ее тетя.
– Андреа этого боялась.
– Ты рассказал ей правду?
– Да. Она сказала, что чувствовала в глубине души, что ты не хладнокровный наемник, каким хотел казаться. Какого черта ты не хочешь рассказать правду Дженни? Она это заслужила. Думаю, ты ошибаешься, пола гая, что ей будет легче с тобой расстаться, если ей ненравится дело, ради которого ты это делаешь. Такие твои слова или действия не облегчат ее расставание с тобой.
– Не думаю, что это будет легко и для меня. Если бы я знал, как долго это продлится, мне было бы легче строить планы. Со временем я хочу увезти Дженни к своим двоюродным братьям в Калифорнию. Я знаю, что они примут ее радушно, и она будет там счастлива.
– Где ты собираешься начинать поиск Слаттера?
– Я думал, что для начала поеду назад в Дамнейшн. Вдруг кто-нибудь его там видел? Надежды, конечно, никакой, но должен же я откуда-то начать. Я все еще чувствую, что ублюдок будет мстить. И что его мишенью буду я, поскольку перебил его банду и ранил его самого. Скоро должны вернуться рабочие Фрэнка. С ними Дженни будет в безопасности.
– Рико, а ты не задавал себе вопрос, стоит ли мстить за смерть матери ценой потери Дженни? Буду откровенен с тобой. Твоя мать умерла, и ты уже ничего не можешь изменить. Если ты веришь, что она ушла в лучший мир и любишь Дженни, то сейчас самое время сделать выбор.
– Черт побери, Дон, это не вопрос выбора между ними.
– Нет?
– Я поклялся на могиле матери. Ты клялся защищать эту страну. Если Андреа тебя попросит, ты дезертируешь и нарушишь клятву, данную своей стране?
– Рико, ты потерял уже три года жизни, чтобы исполнить клятву. И ты можешь потерять женщину, которая любит тебя. Конечно, это твоя жизнь, и тебе принимать решение. Если ты все же решись уехать, я только могу обещать, что мы с Андреа сделаем все возможное, чтобы Дженни не чувствовала себя несчастной, пока тебя нет. – Он бросил сигару на землю и растоптал каблуком сапога. – Какого черта эти женщины там возятся?
– О, какое оно красивое! – восхитилась Дженни, когда Андреа показала ей платье, купленное Доном в Сент-Луисе.
– Не могу вспомнить, – вздохнула Андреа, – было ли у меня платье, которое я не сшила себе сама.
Она вынула из сумок плоский сверток в тонкой оберточной бумаге:
– А это тебе.
– Мне! – воскликнула Дженни и развернула сверток, в котором оказалась белая шаль с бахромой: Она была отделана вышитым узором из переплетенных роз с зелеными стебельками.
– О, какая красота!
Дженни накинула шаль на плечи.
– Я подумала, что она подойдет ко всем твоим нарядам, дорогая.
– Большое спасибо. Мне хочется как можно скорее начать ее носить.
Дженни сняла шаль и, аккуратно сложив, снова завернула в бумагу.
– Там столько магазинов и лавок, что глаза разбегаются и трудно на чем-то остановиться. Мы купили Фрэнку и Рико новые клетчатые рубашки, а Мод – заколку для волос. Кстати, как вы ладили с Фрэнком все это время?
– А ты как думаешь? – спросила Дженни. – Теперь он прибегает к подкупу. Вчера придумал план, что, если я возьму на себя все домашние обязанности, он убедит Рико остаться в Дабл-Би.
Андреа присела на кровать рядом с Дженни.
– Не понимаю. Я думала, что Рико и так собирается там остаться, чтобы охранять тебя.
Дженни рассказала Андреа обо всем, что произошло за время ее отсутствия. И, закончив, горестно добавила:
