Надежда передать потомкам философию и знания, хранимые орденом, была призрачной. Арс Амантис уже почти стал легендой; столкновение с новой реальностью давалось ему слишком тяжело.
После позорного провала завистника Флавьена, пытавшегося пробраться в мастерскую Кадиса, у братьев не было никакого плана дальнейших действий. Многие до сих пор считали, что основоположник Дерзновенного Дуализма знал, где хранится реликвия, но подступиться к нему не представлялось возможным.
Медальон, босая девушка, удачливый живописец, все и ничего. Братьям было не на что опереться в своих поисках.
Тайный вход в катакомбы располагался на пересечении улиц Томб-Иссуар и Од. Расположившись в маленьком баре на углу, Мазарин и Аркадиус ждали ювелира, который должен был проинструктировать лазутчиков и снабдить их плащами. Была уже почти полночь, однако на улице не происходило решительно ничего, что свидетельствовало бы о предстоящем собрании. Вокруг не было ни души. Минуты текли в напряженном молчании. А вдруг они ошиблись с местом встречи?
Аркадиус уже начал нервничать, как вдруг в нескольких метрах от них остановился роскошный черный автомобиль с затемненными стеклами. Из машины вылезли двое гигантов, по виду телохранителей, за ними появился элегантный господин. Он огляделся по сторонам, шагнул в ближайший подъезд и растворился во тьме. Через пару минут подъехала еще одна машина, потом еще и еще. Силуэты принимавших гостей, словно призраки, скользили мимо антиквара и девушки. Их никто не замечал. Ювелира еще не было.
— Аркадиус, вы уверены, что это то самое место? — спросила Мазарин.
— Совершенно уверен.
Антиквар заметил на груди у девушки медальон.
— Я же велел тебе его не надевать!
— Я без него не могу. Это мой амулет, Аркадиус. Пока он при мне, с нами ничего не случится.
— Тогда спрячь! — Антиквар посмотрел на ее ноги и покачал головой. — И туфли не надела! О чем ты только думаешь?
Пока они препирались, подоспел ювелир.
— Наконец-то! — воскликнул Аркадиус.
Мазарин поспешно спрятала медальон под одеждой.
— Ты не сказал, что с тобой будет молодая женщина.
— Это моя внучка. Она настоящий эксперт в вопросах реликвий.
— Ладно, давайте быстрее. У жены едва хватило времени на два плаща, потому я и задержался. Все уже наверняка собрались.
Он достал из сумки плащи и передал один из них Мазарин.
— Закутайтесь хорошенько, мадемуазель. А то привлечете внимание: вы слишком красивы.
Мазарин хотела набросить плащ, но ювелир ее остановил:
— Не сейчас, внутри. И пожалуйста, ничего не говорите.
Ювелир кратко проинструктировал Мазарин и антиквара относительно обрядов ордена.
Аркадиус положил на стойку банкноту, и троица покинула пустынный бар. Они пересекли улицу, зашли в подъезд и оказались у маленькой железной двери. За нею начиналась ненадежная на вид винтовая лестница.
— Спускаемся.
Впереди была полная темнота. Ювелир зажег факел.
— Я рассчитываю на ваше молчание, — сказал он, понизив голос. — Помните: как только вы покинете это место, вам придется забыть о том, что вы здесь были.
— Мы вас не подведем, — пообещал Аркадиус.
Ступеньки оказались щербатыми и скользкими.
Пахло сыростью. По стенам сбегали струйки воды, с потолка угрожающе свисали сталактиты. У Аркадиуса отчаянно билось сердце — он не выносил замкнутых пространств. Мазарин едва дышала от страха.
Преодолев бесконечную лестницу, старик остановился немного передохнуть; пот лил с него градом.
— Вы в порядке, Ар... дедушка? — встревожилась Мазарин.
— Ничего страшного; просто я не привык к подвалам.
Ювелир велел подопечным надеть плащи. Справившись с дрожью, Мазарин помогла старику, потом переоделась сама.
Цветница осталась позади. Дальнейший путь лежал через темные коридоры, мимо уложенных аккуратными рядами человеческих костей и надписей на французском и латыни: "Hie in somno pacis requiescunt. Здесь покоятся мирным сном. Majores principium et Ulils. Важны начало и конец. Живое умрет, мертвое воскреснет. Homo sicut foenum dies ejus; tamquam flos agri, sic efflorebit: quoniam spiritus per transibit in illo, et lion cognoscet amplius locum suum". Маленькая процессия не прошла и ста метров, когда Аркадиусу сделалось совсем худо. Старик не желал признаваться, но ему делалось все труднее дышать.
— Может, нам вернуться? — предложил ювелир.
Аркадиус покачал головой.
— Сейчас все пройдет. Идите, я вас догоню.
— Нет, дедушка. Я тебя не брошу. — Мазарин взяла его под локоть.
— Осталось совсем немного. Видите ту каменную глыбу? — Ювелир указал в глубь коридора. — Нам туда.
Аркадиус собрал оставшиеся силы и двинулся вперед. Ювелир нажал секретный рычаг, и камень отодвинулся, открывая проход в подземную часовню, в которой несколько десятков человек в вышитых плащах о чем-то оживленно переговаривались. Услышав шаги, все, как один, замолчали и обернулись.
— Сила моя в любви, — произнесли вновь прибывшие, вскинув руки.
Арс Амантис ответили в унисон:
— Принимаю и воздаю.
Постепенно сердце Аркадиуса стало биться ровнее.
Антиквар был наслышан и начитан о тайных обществах, и все же увиденное в катакомбах произвело на него сильное впечатление. Фигуры в белых одеждах, в этом мрачном месте, вокруг каменного ложа, напоминавшего алтарь для жертвоприношений, напоминали средневековых монахов. Капюшоны надежно скрывали их лица. Старик взглянул на Мазарин. Прикрытая плащом, она ничем не выделялась. Да и таинственный полумрак и блики от факелов служили весьма надежной маскировкой. Оставалось только надеяться, что никто не заметит нежных девичьих ступней.
Оказавшись среди сложенных вдоль стен костей и таинственных людей в белом, Мазарин совсем растерялась. На плащах незнакомцев красовался знак с ее медальона. Неужели Святая принадлежала к этой странной секте? Внезапно в размышления девушки вторгся звучный голос.
— Братья... — начал магистр ордена. — Вот уже который месяц все мы живем надеждой. Надеждой вернуть священную для нас реликвию. Надеждой на возвращение к чистой и прекрасной жизни, полной подлинных чудес. Очень жаль, что до сих пор нам не удалось разгадать тайну, которую скрывают девушка и художник. Зависть, терзающая нашего брата Флавьена, не позволила нам добиться своей цели. Если бы не этот прискорбный промах, сегодня мы могли бы торжествовать. Разумеется, я мог бы прибегнуть к силе закона, но, принимая во внимание мой пост, это было бы еще одной ошибкой; дело получило бы ненужную огласку. Однако существуют и другие возможности. На этот раз я предлагаю действовать открыто. И жестко, хотя наше братство всегда выступало и будет выступать против всяческого насилия. Нам известно, что у девушки хранится медальон нашей Святой.
