— Ты разве не знаешь, кто я такая?
— Да, говорят, что ты спишь с орком.
— Это правда, — сказала Дар, желая, чтобы Севрен оставил ее в покое.
Но Севрен не отставал.
— С тех пор как я здесь, я слышал много разных баек о тебе.
— Верь чему хочешь.
— Я поверю чему угодно, если только ты сама мне расскажешь.
— Значит, ничему не поверишь, — буркнула Дар, порывисто отвернулась и нырнула в просвет между двумя повозками. С другой стороны толпой стояли солдаты, и Дар пришлось пробираться между ними. Севрену помешали проехать повозки. Он проводил Дар взглядом.
Вода, которую натаскала Дар, в конце концов оказалась в шатре у Человека Королевы, где ее подогрели и настояли на травах. Генерал Таркум не любил мыться, но это необходимо было перетерпеть — раз он имел дело с орками. Он был единственным мужчиной кроме короля, который мог войти в оркский круг и выйти оттуда живым; но даже он старался смыть с себя все запахи. Таркум знал об орках больше любого другого человека в войске. Он знал, что орки способны нюхом учуять страх. Таркум сомневался, что они могут чуять его презрение к ним, но предпочитал не рисковать. Помимо всего прочего, мытье служило выказыванием любезности, а страхолюдинам нравились хорошие манеры.
Таркум надел чистую льняную рубаху, и мердант Коль принес ему доспехи. В отличие от других полководцев Человек Королевы носил доспехи без всяких украшений, простотой они напоминали оркские. Правда, стальные пластины были начищены до блеска, смазаны маслом и сверкали, как серебро. За эту работу на весь день Коль засадил двух женщин, и Таркум похвалил его за старания. Он часто жалел, что не все его толумы так исполнительны.
Коль положил доспехи на лежанку и подошел, чтобы помочь полководцу облачиться в них. Бок о бок с Человеком Королевы Коль служил еще с тех пор, как тот имел звание сустолума. Только он не чувствовал себя униженным в его присутствии. Эти двое закаленных вояк уважали друг друга, и когда они оставались наедине, то опускали формальности, навязываемые разницей в рангах.
— Вы сегодня будете ужинать со страхолюдинами или просто выкажете им уважение? — осведомился Коль.
— Поем с ними, — ответил Таркум. — Без этого не обойтись. Сегодня Ночь Ока.
— Тогда я приготовлю для вас хорошую еду и выпивку, — сказал Коль.
— Это будет славно, — кивнул Таркум. — Особенно насчет выпивки.
— Мы могли бы сегодня вечером поговорить о том деле, которое я упоминал? — спросил Коль.
— Ты об этой девчонке?
— Да, — сказал мердант. — О той, которую зовут Дар.
Таркум нахмурился.
— Я думал о ней. Ты сказал, что она спит со страхолюдиной. Думаешь, она с ним не просто так спит?
— Вполне возможно.
Человек Королевы покачал головой.
— Дело непростое.
— Понимаю.
— Беда в том, как страхолюдины относятся к бабам. Тут у них все так накручено… Хвала Карм, наши девки этого не замечают.
— Ну, Дар-то заметила, — возразил мердант Коль. — И из-за этого много бед случилось.
— Всего-то один солдат погиб.
— Я много человек проводил на Темную тропу, — вздохнул Коль. — Мердант добивается уважения, когда его боятся. Плохо, когда мужчины боятся женщину.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Попросите страхолюдин прогнать ее.
— Это будет трудновато, — сказал Таркум. — Если уж они позволили ей оставаться у себя, наверное, они считают ее матерью.
Коль презрительно фыркнул.
— Дар никакая не мать.
— Но так страхолюдины называют своих женщин. Правда, одну из наших они так называют впервые.
— И что же?
— Страхолюдины называют свою королеву Мут Маук. Это означает «Великая Мать». Они повинуются мне только потому, что я говорю от ее имени, — объяснил Таркум. — Я не могу просить их сомневаться в высоком положении матери.
— Высоком положении? Вот дерьмо! Откуда у клейменой сучки высокое положение?
— Для страхолюдин все матери занимают высокое положение. Твоя клейменая сучка и их королева — не одно и то же, но разница только в высоте положения. Глупость несусветная, но страхолюдины в это верят.
— Тем больше причин от нее избавиться, — проворчал Коль. — Не станем ее трогать, так она в конце концов полком командовать начнет.
— Ты слишком высоко ее ставишь, — усмехнулся Таркум. — Она всего лишь самая обычная горская девка.
— А если она орков на нас натравит? — спросил Коль. — Если за ней потянутся другие бабы? Одна уже с ней.
— Кто?
— Новенькая паленка, зовут Тви.
Человек Королевы сдвинул брови.
— Да… от одной тухлой рыбешки вся уха может испортиться. Ты прав. С этим медлить нельзя.
— И когда мы ее прикончим?
— Нам придется избавиться не только от Дар. Найдешь крысу в бочонке — выливай все вино.
— У вас есть план?
— Эти страхолюдины, которые взяли ее под свою защиту, не вернутся из боя. Уж я об этом позабочусь. А как только их не станет, девчонка окажется в твоих руках.
— Жду не дождусь этого дня, господин генерал, — ухмыльнулся мердант Коль.
— Ясное дело, — отозвался Человек Королевы и одарил старшего мерданта понимающим взглядом. — Кто бы сомневался.
Дар и Тви сидели около шалаша Ковока и радовались вечерней тишине.
— А где Кови? — спросила Тви. — Ужин давно закончился.
— Он молится, — ответила Дар. — Сегодня Нуф Бахи — ночь, когда глаз Мут ла открыт целиком.
— Ее глаз?
— Погляди, — сказала Дар и указала на полную луну. — Она смотрит на нас.
— Вот почему Кови молится?
— Хай. Это особенная ночь. Уркзиммути говорят, что Мут ла посылает матерям видения в ночь Нуф Бахи.
Тви огляделась по сторонам.
— Где же они? Я ничего не вижу.
Дар улыбнулась.
— Не многим они дарованы.
— А ты видела?
— Ни разу.
— Может, мне повезет.
Тви вытаращила глаза.
— Смотри не только глазами, — посоветовала ей Дар. — Что ты чувствуешь?
— Холодно, — ответила Тви. — Больше ничего.
Дар обняла Тви, прижала к себе. Ветра не было, воздух был теплым, но девочка все же дрожала.
— А ты видишь что-нибудь? — спросила Тви.
Дар обвела взглядом залитые лунным светом окрестности. Низкие голоса молящихся орков усиливали ощущение пребывания в священном месте, где Мут ла обнимает их и наблюдает за ними. Дар перевела взгляд на Тви. Та продолжала вглядываться в темноту широко открытыми глазами.
