– Тогда сидите и ждите! У Кеворкяна найдется для вас тихое место?
– Найдется, – ответил Маркус. – Не волнуйся. Никуда я не денусь. Сижу и жду.
– Ну-ну, – недоверчиво сказал Вайс и отключился.
– Двадцать минут, – сказал Маркус, отдавая Месропу трубку. – У тебя ведь найдется для меня тихое местечко, а там и амбуланс прикатит.
– Пойдемте, Маркус, я вас провожу, – кивнул Месроп. – Посидите в моем кабинете. Идти-то сможете?
– А куда я денусь? – Маркус с усилием встал со стула, постоял секунду, проверяя, держат ли его ноги, и шагнул вперед. – Показывай!
Месроп тут же подхватил его под локоть и мелкими шажками повел во внутренние помещения лавки, расположение которых на самом деле было известно старику не хуже, чем самому Месропу. Они миновали дверь в подсобку, прошли по короткому темноватому коридору и, наконец, достигли заветной двери в личный офис Месропа. Как ни странно, голова у Маркуса прояснилась, и, хотя чувствовал он себя по-прежнему скверно, думать мог свободно. Во всяком случае, к тому моменту, когда, медленно переставляя отяжелевшие ноги, он доплелся до офиса, из головы его окончательно исчез туман, а из ушей – чужой надоедливый гул.
– Ты вот что, Месроп, – сказал он, останавливаясь на пороге кабинета и глядя на вскочившего при его появлении Гидеона. – Оставь нас с внуком минут на десять. Сам понимаешь, семейные дела.
– О чем говорите, профессор! – обиженно всплеснул руками Месроп. – Конечно! Сидите, говорите… Я позже зайду, когда амбуланс приедет. Вода в холодильнике, так что…
– Подожди секунду, – остановил его Маркус. – Ты ту книжку, которую я тебе оставил, сохранил?
– Обижаете, профессор! Конечно, сохранил. Она у меня в подвале, в сейфе.
– Ну и хорошо, – кивнул Маркус. – Ты ее мне принеси, когда придешь. Ладно?
– Принесу, конечно, – озадаченно ответил Месроп и, выйдя, закрыл за собой дверь.
– Сядь, – сказал Маркус, посмотрев внимательно на переминающегося с ноги на ногу Гиди, и сам сел в глубокое кожаное кресло Месропа. – Сядь, расслабься, подыши носом.
Гиди вернул ему взгляд – «рассеянный», из-под полуопущенных век, – но возражать не стал, подошел к стулу и сел.
Глядя на этого доса,[60]чей высокий рост скрадывался типичной сутулостью, а крепкая лепка лица – бородой и выражением «не от мира сего», навсегда на нем прописанном, трудно было – да что там трудно! – просто невозможно было представить, что еще несколько лет назад Гидеон был командиром роты морских коммандос, и бабы млели и готовы были тут же выпрыгнуть из трусов при одном его появлении.
– Готов слушать? – спросил Маркус, с интересом изучая своего собственного внука, такого знакомого и в то же время такого незнакомого.
«Как-то оно будет?» – подумал было, но тут же отмел возможные сомнения, как излишние.
«Не подведет!» – решил он и поторопил:
– Ну?
– Готов, – был ему ответ.
– «Abstafieln», – сказал Маркус и, усмехнувшись тому выражению, которое успел заметить в глазах Гиди, как ни было оно мимолетно, кивнул. – «Abstafieln»,[61]Гиди, ты не ослышался.
– Что я должен делать? – Гиди держал удар так, как от него и ожидали, безукоризненно.
– Много чего, – ответил Маркус и тоже сел. – Прежде всего сходи к раву Шулему и договорись о встрече, сегодня в два пополуночи. Лучше всего в больнице. Шаарей Цедек,[62]я думаю, вполне подойдет нам обоим. Пусть ему станет плохо, что ли. Ну, не маленький, сообразит. Амбуланс, врачи, все такое. Ты меня понял?
– Да, – коротко ответил Гиди, взгляд которого из рассеянного стал жестким.
– Великолепно, – кивнул Маркус. – Отделение профессора Вайса. Я думаю, диагноз «сердечная недостаточность» никого не удивит. Скажи, я приду говорить о самом главном. Скажешь: «Многие вопрошают: кто принесет нам благо?»[63]Запомнил?
– Так это же…
– Я знаю, что это, – резко перебил внука Маркус. – Ты запомнил?
– Да. – Гиди снова стал бесстрастным.
– Хорошо, – кивнул старик, довольный реакцией Гидеона. – Поговоришь с ним и уходи. Ору тоже забери, хватит ей там околачиваться. Не знал? – усмехнулся старик, довольный произведенным эффектом.
– Извини, – хмуро бросил в ответ Гиди. – Что-то еще?
– Естественно. – Маркус все еще не был уверен, стоит ли отсылать Гиди именно сейчас, но все-таки решил, что обойдется пока и без него. – Пошли кого-нибудь к Дову Зильберу, только подумай кого. Нужен нормальный человек, с которым генерал будет говорить. Пусть передаст, что я очень прошу его приехать ночью в Иерусалим и проведать старика Холмянского. Лучше под утро. Часа в четыре. В общем, часа в четыре – я хочу его видеть там.
– Сделаю, – кивнул Гиди.
– Дальше. – Маркус окинул внука демонстративно-оценивающим взглядом и улыбнулся. – Сбривай, на хрен, пейсы, переоденься во что-нибудь приличное и возвращайся послезавтра в Иерусалим. Со всей группой, разумеется.
– Э… – сказал Гиди с неопределенной интонацией.
– Нет, – покачал головой Маркус. – Надеюсь, оружие не понадобится, но пусть держат его под рукой. Кто его знает, как карта ляжет?
– Есть, – коротко ответил Гиди.
– Что есть? – усмехнулся Маркус. – Ты бы еще руку к ермолке приложил. Не на фронте.
– Извини.
– Извиняю. Это не все.
– Слушаю. – Гиди готов был действовать, это было видно по тому, как он собрался, как смотрел, как теперь говорил. Но самое вкусное старик приберег на десерт.
– От группы держитесь в стороне – и ты и Ора. Послезавтра в полдень собери пресс-конференцию и объяви о помолвке с Орой и о том, что ты собираешься присоединиться к Бергеру и баллотироваться на следующих выборах в кнессет.
– Я? – Все-таки его проняло. Даже данное в завуалированной форме разрешение жениться не подействовало на него так, как приказ идти в политику.
– Ты, – подтвердил Маркус. – Потряси наградами. Не стесняйся, публика любит героев, а ты у нас герой, ведь так?
– Ну…
– Герой! – отрезал Маркус. – Герой, и предки у тебя геройские… Напомни им, какого ты рода-племени, помяни дедушку Холмянского, бабушку Зиг, дядьев не забудь и переходи к конструктивной критике правительства. Врежь им до крови, но черту не переходи, а то в суд подадут. Разрешаю тебе только обматюгать Китовера. Этот в суд не побежит, а вот вывести его из себя нам не помешает. Скажи, что он сатрап и французский жополиз.
