…Вот за демонами следом,
тем путем, что им лишь ведом,
где, воссев на черный трон,
Идол Ночь вершит закон… —
продекламировал этот умненький ребенок и рассмеялся.
Он остановился.
Теперь ему стало не по себе — даже знание того, что это всего лишь его собственные сны, не спасало.
…Я прибрел сюда бесцельно
с некой Фулы беспредельной,
— за кругом земель, за хором планет,
где ни мрак, ни свет,
и где времени нет!
Последние строчки были прочитаны быстро, как считалка. «Так читают «Аты-баты шли солдаты», — усмехнулся он. — Так читают глупенькие детские — «кто не верит, выйди вон», а не стихи Эдгара По».
Словно в ответ, ребенок снова залился смехом и передразнил его:
…Кто не верит… А попробуй выйти вон!
Видишь, он стоит за дверью!
Он уже стоит за дверью,
охраняя сла-а-а-адкий сон!
— Вынужден заметить, что твои способности к стихосложению заметно уступают Эдгару По…
Он ответил невидимому ребенку вслух и, когда понял это, невесело усмехнулся. «Ну, хоть это радует, — подумал он. — Я схожу с ума исключительно во сне…»
— Я бы так не сказала, — хихикнул тонкий голосок. — К тому же у меня могли быть другие способности. Куда более ценные, чем способности к стихосложению… Но я отказалась.
— Рад за тебя, — буркнул он.
Он пошел дальше. В конце концов, есть нечто более важное, чем разговоры с самонадеянным детским голоском в собственных снах.
В слабом свете тусклых фонарей дорога выглядела декорацией из фильма о Средневековье. «Не хватает только карнавала, — подумал он, — и сопровождающей карнавал чумной повозки». Он сделал еще несколько шагов и остановился перед входом в невысокий дом в некотором раздумье — что-то подсказывало, что в этот дом он непременно должен войти. Дом приглашал войти, но в то же время хранил высокомерное молчание, всем своим видом демонстрируя равнодушие. «Зачем мне туда? — пожал плечами Игорь, поднимаясь по мраморным ступенькам. — Там никого нет… Мне там нечего делать!»
Рука уже дотронулась до дверной ручки, как снова раздался детский голос, на сей раз звучащий печально:
Только искры одни переполнили бездну неба…
Пламенеющий ад — нет для грешных другой
дороги.
Как это вымолвить страшно!
Он остановился, вновь обернулся, пытаясь разглядеть в темноте детскую фигурку, — слова звучали так, будто неуемное дитя находилось рядом.
— Out of Spase — out of time, — вздохнул голосок. — И не говори потом, что мы с Эдгаром тебя не предупреждали…
— Скажи хотя бы, как тебя зовут!
— Мира, — тихим и печальным эхом отозвался голосок и замер, растворяясь, так и оставив его в недоумении — просила ли она мира, или говорила о мире, или — так звали ее?
Душка проснулась с неохотой. Ей снился канун дня рождения. Все ходили с загадочными лицами — мама, папа, бабушка, Мишка и даже Павлик. Аранта лежала у дверей, недоуменно слушая их таинственные шуршания красивыми обертками, и все было так сладко, так…
Открыв глаза, она спрятала улыбку подальше. День был серым. И никого не было. Только где-то далеко осталась бабушка.
Наверное, она должна все-таки уехать к ней.
Эта мысль принесла облегчение. Она снова улыбнулась, потому что вспомнила — скоро и вправду ее день рождения.
Поднявшись с постели, она оделась и спустилась в комнату, где ее уже ждал Юлиан, а на столе дымились чашечки с горячим шоколадом.
Поцеловав его в щеку, она села напротив.
— Знаешь, Юлиан, может быть, ты расстроишься, но я решила уехать.
— Куда? — удивился Юлиан.
— Домой, к бабушке…
Она не поняла, почему он нахмурился, и повторила:
— У меня есть бабушка. Наверное, мне надо быть с ней!
— Я не хотел тебе говорить, милая. Не хотел портить твой день рождения. Но бабушка умерла.
Она вскочила:
— Я не верю тебе! Откуда ты мог это узнать?
— Родители просто скрыли от тебя это, — спокойно продолжал Юлиан. — Вот…
Он протянул ей листок, она покорно взяла его в руки, сама удивляясь тому, что уже знает, что там написано.
Руки опустились.
«Теперь я совсем одна», — подумала Душка. И, подняв глаза к потолку, прошептала:
— За что Ты меня так не любишь? Что я сделала Тебе?
Но Он, как всегда, хранил молчание.
Рука Юлиана коснулась ее плеча.
— А у меня скоро день рождения, — тихо произнесла Душка. — Раньше я так любила свой день рождения! Но теперь…
Она не договорила. ТЕПЕРЬ ей не были нужны дни рождения. Без тех, кого она так любила? Зачем?
— У тебя БУДЕТ день рождения, милая, — ласково сказал он. — Я даже приготовил тебе подарок. Ты будешь настоящей принцессой в этот день, детка. Вот увидишь — этот день станет самым счастливым в твоей жизни!
* * *
Он спустился, немного постоял, дотронулся до ручки двери — голова женщины с распущенными волосами, напоминающими львиную гриву, прекрасная работа, отметил он. Даже кольцо, которое по воле мастера красавица держала губами, раздвинутыми в улыбке-оскале, не могло испортить ее красоты. Сейчас глаза ее были закрыты, но стоило ему слегка потянуть это кольцо, чтобы открыть дверь, сомкнутые веки распахнулись, и она посмотрела на него — «капельки изумрудной бирюзы» обожгли взгляд. Он отдернул руку, отшатнулся. Веки снова закрылись. «Механическая игрушка, — усмехнулся он. — Плод усилий неведомого гения… Но — каково? Я в жизни не видел ничего подобного!»
Он снова дотронулся до кольца, снова открылись глаза, снова — вспышка изумрудного блеска… Преодолев снова родившийся в глубине страх, Игорь открыл дверь. Дверь тихо скрипнула, точно кто-то вздохнул за его спиной или едва слышно простонал. Пройдя по длинному коридору, освещенному только подсвечниками, он оказался в самом обычном пустом баре. Стилизованном под старину — в углу даже торчали доспехи, как и положено стилизации под какой-нибудь древний Камелот, соответствующий представлениям некоего толстосума, которому иногда хочется вообразить себя королем Артуром… Доспехи радовали взор новизной и блеском. Но еще больше порадовало содержимое бара — Игорь даже рассмеялся. «Сюда бы моих приятелей, — подумал он. — Экое богатство и — без привычной охраны… Бери что хочешь. Бармена нет. И никого нет, только круглые столы, чтоб каждый мог повоображать себя Артуром. Только пустая сцена, на которой по-хорошему должна появиться Мэрилин Монро, по меньшей мере, или ее заменитель — крашеная блондиночка с идеальной фигуркой, из ближайшего райцентра…»
