— Все в порядке. Не волнуйся.
— Я… мне страшно.
Эллер подошел к экрану.
— Кажется, мы теряем одни органы чувств, но вместо них получаем другие. Посмотри на свои пальцы — ничего не замечаешь? Прикоснись к чему-нибудь.
Повисла мучительная пауза.
— Да, я как будто трогаю совсем по-другому. Не так, как раньше.
— Поэтому и ногти повылезали.
— Но что все это значит?
Эллер потрогал свой раздавшийся череп, задумчиво провел пальцами по гладкой коже и вдруг, сжав кулаки, разинул рот.
— Сильвия! Ты же можешь управлять рентгеновским аппаратом! Сумеешь добраться в дальний конец лаборатории?
— Да, наверное.
— Тогда прямо сейчас сделай рентгеновский снимок. Скажи сразу, как управишься.
— Снимок чего?
— Собственного черепа. Хочу посмотреть, как изменился мозг, в особенности кора. Кажется, я начинаю понимать.
— И к чему ты пришел?
— Скажу, когда посмотрю снимок. — На тонких губах Эллера играла едва заметная улыбка. — Если я прав, то мы с самого начала шли по ложному пути!
Эллер долго разглядывал на экране рентгеновский снимок. Его отмирающие глаза с трудом разглядели в полутьме линию черепа. Руки Сильвии дрожали, поэтому картинка тоже тряслась.
— Ну, что ты видишь? — прошептала девушка.
— Я был прав. Блейк, гляди — если можешь.
Блейк приковылял, опираясь на спинку стула.
— Что там? — Он уставился на экран и заморгал. — Вижу совсем плохо.
— Мозг полностью изменился. Гляди, как разросся, — Эллер обвел пальцем лобные доли. — И еще здесь, и вот тут. Он очень сильно увеличился. Рост просто колоссальный. Извилины тоже стали больше. В лобной доле странный выступ — будто какой-то отросток. Как думаешь, для чего он?
— Понятия не имею, — отозвался Блейк. — Вроде бы эти зоны коры отвечают за самые сложные мыслительные процессы?
— Да, здесь локализуются высшие когнитивные функции. И именно эти отделы увеличились больше других.
Эллер не спеша отошел от экрана.
— И какой вывод? — спросила Сильвия.
— У меня есть теория. Могу ошибаться, но все факты она объясняет. Я подумал об этом почти сразу, когда заметил, что повыпадали ногти.
— И что же за теория?
Эллер уселся за стол.
— Ты, Блейк, лучше присядь. По-моему, сердца у нас теперь не очень сильные. Масса тела уменьшается, так что, возможно, в дальнейшем…
— Что у тебя за теория? — Блейк подошел вплотную, его узкая птичья грудь часто-часто вздымалась и опадала. Он пристально посмотрел на Эллера. — Выкладывай!
— Мы эволюционируем, — ответил Эллер. — Излучение ускорило процессы деления клеток — как при раке. Только клетки размножаются не просто так. Все изменения целенаправленные, Блейк, в них есть смысл. Мы стремительно меняемся, для нас за пару секунд пролетают целые столетия.
Блейк озадаченно посмотрел на Эллера.
— Да-да, я уверен. Больший объем мозга, плохое зрение, выпадение волос и зубов. Улучшились осязание и мелкая моторика. Развитие когнитивной сферы, абстрактного мышления. Это мозг будущего. Он эволюционирует.
— Эволюция… — Блейк медленно опустился в кресло. — Неужели правда?
— Несомненно. Разумеется, сделаем еще снимки. Хочу посмотреть, как изменились почки, желудок, другие внутренние органы.
— Мы эволюционируем! Тогда выходит, что эволюцией движут не случайные внешние воздействия. Не внутривидовая и межвидовая борьба, не слепой естественный отбор. Получается, всякий организм изначально содержит в себе путеводную нить эволюции. Она действует целенаправленно, а не случайным образом.
Эллер кивнул.
— В нашем случае налицо рост конкретных внутренних органов и развитие организма по определенному плану. Никаких случайных мутаций. Интересно, что за сила всем этим управляет.
— Это меняет дело, — пробормотал Блейк, — мы никакие не монстры. Мы… да мы же люди будущего!
Голос Блейка звучал как-то по-новому, и Эллер бросил на него удивленный взгляд.
— Пожалуй, можно сказать и так. Впрочем, на Терре нас все равно сочтут уродами.
— И будут не правы, — возразил Блейк. — Да, терране посмотрят на нас и скажут: «Уроды!» Но мы-то не уроды. Остальное человечество достигнет нашего уровня развития через миллионы лет. Мы опережаем время.
Эллер рассматривал огромную шишковатую голову Блейка, с трудом различая контуры. Ярко освещенная рубка казалась ему погруженной во тьму. Зрение почти совсем атрофировалось: он различал лишь неясные тени.
— Люди будущего, — повторил Блейк. — Не монстры, а завтрашний день человечества. Это, безусловно, все меняет… — Он нервно хохотнул. — Всего пару минут назад я стыдился своей внешности! А теперь…
— А теперь — что?
— А теперь я уже не так уверен.
— В чем?
Блейк не ответил. Он медленно поднялся, держась за стол.
— Куда ты?
Блейк с трудом, на ощупь двинулся к двери.
— Мне нужно подумать. Открылись новые, совершенно поразительные обстоятельства. Ты прав, Эллер, мы эволюционируем. Когнитивные процессы существенно улучшились — разумеется, за счет ряда телесных функций, но этого и следовало ожидать. По-моему, если все взвесить, мы только в выигрыше. — Блейк осторожно провел рукой по огромному черепу. — Что ж, в долгосрочной перспективе это только на руку. Мы еще вспомним этот судьбоносный день, Эллер. Великий день. Я уверен, твоя теория верна. Процесс не останавливается, и я прямо чувствую, как развивается абстрактное мышление — в особенности способность к обобщению. Теперь я могу постичь кое-какие закономерности, которые…
— Стоп! — прервал его Эллер. — Куда ты собрался? Отвечай! Я все еще капитан.
— Куда собрался? К себе в каюту. Мне надо отдохнуть. Тело крайне неудачное. Видимо, понадобятся тележки, а может, и искусственные органы: механическое сердце, легкие… Сердечно-сосудистая система долго не протянет — это точно, а значит, снизится продолжительность жизни. Еще увидимся, майор Эллер, хотя «увидимся» — не совсем подходящее слово. — Он слабо улыбнулся. — Мы уже ничего больше не увидим, но вот они, — Блейк воздел руки, — они заменят нам глаза. — Он опять потрогал свой череп. — А он — он вообще очень многое нам заменит.
Дверь рубки закрылась. Эллер слышал, как Блейк медленно, но целеустремленно пробирается по коридору, нащупывая путь робкими, осторожными шажками.
Майор подошел к экрану.
— Сильвия, ты здесь? Ты слышала наш разговор?
— Да.
— Теперь понимаешь, что с нами произошло?
