Ошарашенные таким напором бандиты совсем скисли. Похмельные страдания, пленение, избиение — тут кто угодно прифигеет. Надо им воды дать, пусть потеют. Ща весь хмель из них испарится. Это ж надо ж придумать, по такой жаре водку пить. Ниче, урок им будет. Изображая из себя сержанта-садиста, проорал:
— Та-а-ак! Шагом марш! — и копьём указал направление, а бывшему серому кардиналу добавил плёткой, — шевели поршнями, пидор коматозный!
После трех-четырех падений, гоблины, наконец, сообразили, что ходить в ногу гораздо удобнее. Они шагали, бряцая цепью. Владимирский тракт в натуре. Меня это как-то неестественно развеселило. Бригада каторжников дотопала до бурдюка с водой. Я скомандовал уже на местном наречии:
— Стой! Сидеть!
Они упали, где стояли. Я подтащил к ним ещё один бурдюк. Сучье племя, из-за вас тут корячится ещё. Разрешил пить. Хорошо, что рядом источник. Жиденький, но какой есть. Я подошёл к воде, намочил свою безотказную куфию с кепариком и заново намотал. Нормальные попаданцы, с калашами в руках завоёвывают королевства и принцесс, а я тут воспитываю всякое отрёбье. Принцессы мне представлялись непременно хрупкими, стройными и белокурыми, в во-от такими огромными и голубыми, как сапфир, глазами и сиськами четвертого размера. Ноги от ушей, походка свободная, от бедра. Я бы непременно спас такую красавицу от местного слонопотама, а она упала бы мне в объятия. И пол-царства впридачу. Я помотал головой. Какие-то юношеские фантазии. Не надо мне этого, ни принцесс, ни фауны. А то как бы не пришлось побегать за местными эндемиками. А может быть, и от.
Пошел забирать женщин из узилища. Поскольку план "А" с грохотом провалился, нужно было придумывать план "Б", который у порядочных людей всегда лежит за отворотом левого ботфорта. За отворотом правого ботфорта должен лежать план "В". Но это у порядочных людей, я к ним не отношусь. Моя предпоследняя жена так и сказала: "Ты, Вольдемар, свинья непорядочная!", потом поправилась: "Ты — порядочная свинья". Заметьте, про людей ни слова не было сказано, но в тот раз я промолчал. Женщин всё равно понять невозможно.
Надо выходить к людям, гоблинам, тьмутараканам, эльфам или что здесь разумное водится. Желательно, чтобы эти разумные не были любителями человечинки. Меня басмачи приняли за какого-то абаасы и рванули прочь. Может, это и есть тутошний хищник для людей, вершина пищевой цепочки в местной экосистеме? С каким-нибудь свойством ментального подчинения. В общем, к ним попадать нежелательно. Надо как-то поговорить с женщинами, может, что доброго скажут. Девушки не выглядели убитыми горем или сильно расстроенными. Более того, они выглядели совершенно счастливыми, сидели на шкурах и щебетали. О своём, наверное, о девичьем. Я подошёл к ним, они меня окружили и начали что-то говорить, да так ласково, и все сразу. Это как понимать? Я стоял столбом, не понимая, что происходит. Потом очнулся, и говорю, дескать, девочки, пошли вперед и с песней. Я увязал шкуры в тюк, вскинул на плечо, они нам пригодятся. По дороге мы прихватили часть вещей из лагеря. Котёл, дрова, мои пакеты, рюкзак. Работящие девочки попались, всё без лишних слов делают. Потихоньку добрались до оазиса, и тут девушки чуть не сорвались с цепи. Как увидели скованных бандитов, так сразу рванулись к ним с криками и воплями. Бить, не иначе. Я заорал на всех, развел по углам ринга. Девахи продолжали шипеть, у них, догадываюсь, много претензий к своим похитителям. Может, удальцы кого из родственников завалили во время налёта, так понятно, что женщины в сильном расстройстве. Отвёл их по другую сторону лужи, расположил на мраморном бордюре. Им надо успокоиться, придти в себя. Пустырника у меня нет, я не знаю, как теперь стрессы лечить. Добрым словом, конечно же. Я понимаю, постель — не повод для знакомства, но дела повернулись так, что тёток придется неизвестно сколько тащить на себе, а это уже другой уровень отношений. Тут я снова произнёс речь, перемежая русские слова и местные:
— Меня зовут Магеллан Атын. Бандиты угнали наших лошадей. Выбираться будем вместе. Как тебя зовут? — ткнул пальцем в любимую жену.
— О, улахан Магэлээн Атын, меня зовут Алтаана, — она сделала подобие реверанса.
Чудесно, меня уже величают "улахан". Симпатичная девчонка Алтаана. Глазки чёрные, круглые, отчего на её лице всегда выражение удивления. Носик кнопочкой, бровки домиком. И губы алые, как маки… в смысле, пухленькие розовые губки. Личико, в общем, премиленькое и ямочки на щеках. Других женщин звали Дайаана, Кэскилээнэ, Ньургустаана, Сандаара. И как это всё запоминать? Ужос. Нет, чтобы по-простому — Зарина, Джамиля, Гюльчатай. Или там Света, Катя, Маша… Гораздо легче было бы. При свете дня я повнимательнее рассмотрел своих подруг. Все разные, это естественно, но разные они по-разному. Хм-м-м… ну ладно, не с лица воду пить. Я поочередно их обнял, помял для порядку и пообещал каждой чупа-чупс. Хорошо, что они не знают этой отравы. Ткнул в каждую пальцем и объявил, что таперича, красотки, будете в целях моего самодержавного удобства именоваться Алтын, Даяна, Киска, Нюрка, Сандра. Они не возражали. Стал спрашивать, что где находится, на чьей мы земле. Старшая Дайана объяснила просто. Махнула рукой направо, то есть на восток, и сказала:
— Улахан Тойон род белый лошадь, — махнула налево, на запад, — Улахан Тойон род чего-то-там чёрный.
"Улахан тойон" по-русски — большой начальник или великий вождь, как кому будет угодно. Белые и Чёрные. Силы Света и Силы Тьмы детектед. Мы, в силу моего воспитания, конечно же, пойдем к Белым коням. Будем бороться с Чёрным Властелином и спасать Мир. Опять не то. Фэнтэзи вредно читать. По умному, надо идти кратчайшим путём к людям, а не изобретать себе лишних сущностей. Попытался снова разговаривать с женщинами. Оказалось, что если идти во-о-он туда, это северо-северо-восток, как раз выйдем на кочевье этих девчонок, Это если скакать на лошади, то день с гаком пути, но не более двух. Значит, не интуиция меня подвела. Исполнение подкачало.
— Мы, — говорила она, — не род белого коня, бла-бла-бла… Ты убил главный басматчи, быр-быр-быр. Ты какой род? У тебя лицо, — жест вокруг лица, — как быр-быр род.
Надо как-то выкручиваться. Если речь зашла о родах, то соответственно, здесь ниразу не демократия и всеобщей толерантностью не пахнет. В родоплеменном обществе человек не может быть ниоткуда. У каждого свое место в семье, клане, роду, а всякий род всегда имеет своё место в жёсткой иерархии родов. Я сейчас скажу — джучи, это будет для них пустой звук и, соответственно, я — никто. Да и доказательства какие-то надо предъявлять. Я достал цепочку с медальоном. Девушки посмотрели на него. Нет, не знают, отрицательно помотали головами. Тогда я разделся и показал отпечаток вороны на груди.
Алтаана посмотрела, склонила голову на одно плечо, потом на другое и говорит:
— Это суор. А может тураах.
Подтянулись другие девушки, и начался спор, суор это или тураах[22]. Две бабы — базар, три — ярмарка. Я только успевал переводить глаза с одной красотки на другую. В ходе дискуссии народ начал переходить на личности. Это обычное явление, главное, рефери не должен нервничать. Я послушал ещё пару минут и скомандовал брек. Кое-как удалось остановить полемику. Исключительно волюнтаристски, только лишь из-за того, что слово суор мне больше нравится, я сказал, что у меня род белого ворона, или, по местному, Урюнг Суор. Мы же на стороне Сил Света, не правда ли? Хотя, если бы я сказал, что у меня род чёрной вороны, не изменилось бы ровным счетом ничего. Мой статус был подкреплён бонусами за убитого басмача, и что-то ещё, я не понял из скороговорки девчонок, но они меня считают старшим и готовы подчиняться.
