— Что случилось? — спросил Даниель, прибежавший следом.
— Хлоя! Хлоя! Проснись. Это только сон.
Николь тихонько встряхнула ее, и девочка проснулась, бросая вокруг испуганные взгляды. Она увидела отца в проеме двери и испугалась еще больше. Потом она узнала свою комнату, маму… и бросилась к Николь.
— Ну все, все… — приговаривала Николь, гладя ребенка по голове. — Все прошло.
Хлоя прижималась к ней, словно боясь, что она исчезнет, рыдания сотрясали все ее тело. Даниель неловко опустился на колени около кровати.
— Перестань, — старалась успокоить ее Николь. — Это просто плохой сон. Понимаешь? Ты спала, ничего не было.
— Я так испугалась. Он меня унес…
— Не знаю. Черный мужчина. Весь черный.
— Африканец? — спросила Николь.
— Нет, просто черный мужчина, как тень, как… пустота.
В растерянности Николь вытерла Хлое слезы.
— Ничего, — ободрила она ее. — Все закончилось.
Но девочка не была в этом уверена.
Хлоя так быстро спрыгнула с кровати, что Николь тут же поняла, что она только и ждала этого предложения.
По дороге в спальню Николь размышляла о том, что могло спровоцировать такой кошмар. В первый раз Хлоя просыпается среди ночи. Николь оглянулась назад, на дверь детской, оставшейся открытой и погруженной сейчас во тьму. Ей казалось, что кто-то недобрый следит за ними из темноты.
54
Норбер Деллюк вошел в «Страшный Суд», как зашел бы в любое другое кафе. Хотя здесь было полно полицейских, он не боялся, что его узнают: он не так долго находится в городе, чтобы его узнавали местные полицейские.
Раньше он работал в Парижском округе, но жена очень волновалась, зная, что он посещает неблагополучные кварталы. Однажды он расследовал дело о хищении товара, и ему пришлось много ночей подряд следить за складом в предместье Мюро, и все это время жена по ночам не смыкала глаз. Это продолжалось две недели. К концу расследования у нее появились мешки под глазами, что состарило ее лет на десять.
Норбер знал, что занимается опасным ремеслом. Он принимал меры предосторожности, но иногда просто рассчитывал на удачу, заходя в такие районы, куда и полиция боялась заглядывать без содействия двух групп перехвата на углу улицы, готовых вмешаться при первом же чихе. Жена много раз просила его сменить профессию, но он не мог отказаться от своего дела. Такая жизнь была ему по душе. Лишь с рождением Людовика он понял, что не может больше рисковать, как раньше. Уступая настояниям жены, он решил уехать из Парижа и обосноваться в провинции, в тихом пригороде, где мог бы спокойно растить своего ребенка.
Но профессия сыщика — все равно что профессия врача. Прежде чем обзавестись постоянной клиентурой, нужно успешно провести несколько дел, надеясь, что слухи о хорошей работе разойдутся довольно быстро и доходы начнут покрывать содержание офиса. По приезде он разослал несколько рекламных факсов. Два-три расследования на окрестных предприятиях позволили как-то устроиться на новом месте. Но за это время у Норбера еще не было возможности встретиться с местной полицией. Когда он пошел представляться в комиссариат, то сознательно выбрал момент, когда там было немного народу. И сейчас со спокойной душой зашел в кафе, указанное ему Женевьевой Лансуа: маловероятно, что его кто-нибудь узнает.
Кафе было полупустым — для завсегдатаев еще рановато. За столиками сидели три человека, кто-то пил кофе, кто-то — красное вино. Норбер пересек зал и присел на высокий табурет у барной стойки. Здесь пахло холодным пеплом и чистящим порошком. Пол сиял чистотой, барная стойка сверкала, как зеркало. Из музыкального автомата слышался голос Мишеля Сарду. Норбер подумал, что, наверное, бесполезно искать в этом автомате рэп.
Бармен налил ему пива и принес сдачу. Норбер оставил ему скромные чаевые, потом спросил непринужденным тоном:
— А Мартина нет?
— Мартина?
— Мартина Лансуа. Он полицейский.
Бармен посмотрел на него, словно он свалился с луны.
— Да вы, наверное, давненько с ним не виделись.
— Я был за границей. Только вчера вернулся, и так как знаю, что он частенько сюда захаживает, то подумал…
— Теперь не часто его увидишь. И он больше не полицейский.
— Да что вы? Что же произошло? Он выиграл в лотерею?
Бармен бросил монеты в большой стеклянный бокал, в котором было уже довольно много мелочи.
— Да нет, не совсем. А вы хорошо его знаете?
— Мы дружим со школы. Выросли вместе. Потом он поступил в полицию, а я занялся коммерцией. Я немало путешествую и иногда подолгу отсутствую. У него что, проблемы?
Бармен бросил взгляд вокруг, словно колеблясь, отвечать ли ему. Но видно, сделал вывод, что никто его не осудит за то, что он разговаривает с незнакомцем.
— Слушайте, я знаю совсем немного. Но я все же понял, что бывшие коллеги его избегают. Его уволили после расследования генеральной полицейской инспекции. Кажется, досье было довольно толстым. Жестокое обращение или что-то в этом роде. Говорили также о кражах. Там два типа в тюрьме утверждали, что он у них что-то спер во время задержания… Но это все слухи, на них не надо обращать внимания…
— Конечно…
— Во всяком случае, его уволили при первой же возможности. Вождение в нетрезвом состоянии. Словно это может быть причиной! По-моему, они этим просто воспользовались, чтобы избавиться от него.
Норбер согласно кивнул. Бармен потер невидимое пятно на стойке. Из-под закатанных рукавов рубашки были видны накачанные бицепсы. Норберу стало интересно, занимается ли хозяин заведения культуризмом или мышцы настоящие и он использует их по назначению? Учитывая местную атмосферу, были возможны оба варианта.
— И он больше не заходит?
— Редко.
— Вы не знаете, как его найти? У него нет товарищей?..
— Лучше всего вам будет поговорить с его другом Эмилем. Эмилем Фонтеном. Он всегда здесь обедает.
— И сегодня будет здесь?
— Нет, сегодня нет. Он ведет расследование со своей командой, и я его не видел уже несколько дней. Может, в понедельник придет.
Норбер поблагодарил хозяина, допил пиво и слез с табурета.
У него начинало складываться мнение о Лансуа, и он ему совсем не нравился. Справедливо, что у Николь возникли вопросы на его счет.
Но информации пока недостаточно для того, чтобы делать серьезные выводы. Надо будет встретиться с этим Эмилем Фонтеном и посмотреть, что из него можно вытянуть.
Самое главное выудить у него какие-то сведения, но так, чтобы не насторожить его. А имея дело с полицейским, это не так-то просто.
