Глава 37
К рассвету на город обрушились фаршированные ветром воздушные массы с Тихого океана, которые нависали над прибрежной чертой вот уже несколько дней. Густые низкие облака и ливневые шквалы придавали утру серый, угрюмый колорит. Фейн спустился по Стейнер-стрит к любимому кафе «У Розы».
Зал опять был наполовину пуст. Ожидая, пока подадут завтрак, Мартен позвонил Роме. Та уже связалась со своими людьми, которые спали по очереди, готовясь к затяжной операции.
Затем позвонил Вере и рассказал ей о встрече между Элизой и Лорой.
— Все к этому шло, — ответила она. — Ничего удивительного. Но чтобы так сразу, в первую же ночь… — Вера вдруг насторожилась: — Это вызвало какие-нибудь осложнения?
— Я почему-то подумал, что вы сделаете именно этот вывод.
— Да, нет… у меня все в порядке. Я о вас говорю.
— Пока трудно сказать. Я им скоро перезвоню, проверю, как они там, но не хочу, чтобы они знали, что за ними наблюдают. Интересно, признаются сами или нет.
— А если не признаются?
— Тогда появится причина для беспокойства.
— Почему?
— Мы не успеем поменять план.
— Боже мой! Выдумаете, что… Может быть, я с ними поговорю?
— Нет. Я сам. Буду держать вас в курсе.
Он вернулся домой и только тогда позвонил Элизе. Сообщил ей, что их расчет оказался правильным и Кролл вчера ночью скопировал файлы. Еще раз напомнил, как себя вести, если тот объявится. Элиза вела разговор достаточно спокойно, но в ее голосе звучали озабоченные нотки. Она ни словом не обмолвилась, что Лора была у нее.
Мартен позвонил Лоре. Та же история: Лора — сама предупредительность. Однако и она умолчала, где находится. Фейн не стал задавать наводящие вопросы.
Мартен пообедал на кухне — бокал «Мурведре», испанский сыр, чиабатта, оливки. Ни Лора, ни Элиза не упомянули, что они вместе, и это его тревожило. Похоже, он упустил что-то важное.
Кабинет заливал свет серого дня. Фейн поставил «Три гносианы» Эрика Сати и углубился в альбомы фотографий. Призрачные звуки фортепиано плыли, словно в медлительном потоке времени, нарушаемые только периодическими шквальными зарядами дождя и редкими телефонными звонками от участников операции. Мартен изредка бросал взгляд на экран компьютера с цветными точками. Точки почти не двигались.
К вечеру он поставил «Элис» Тома Уэйтса и вытащил из стопки на оттоманке еще один фотоальбом. Но ни музыка, ни фотографии не могли оторвать его мысли от операции. Как и Вера, он постоянно обдумывал возможные последствия. Различные варианты развития событий увлекали, словно ожидающие толкования сновидения.
— Рэй говорит.
Элиза тревожно взглянула на Лору.
— Рэй?
Лора замерла посередине комнаты, как почуявшая опасность кошка. Новоявленные подруги сидели в гостиной, перед входом в спальню Элизы, и только что закончили смешивать первые вечерние коктейли.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кролл.
Вопрос застал ее врасплох. На Рэя совсем не похоже.
— Шутить изволишь? — Элиза сама удивилась — столько в ее голосе оказалось яда.
Лора отчаянно замахала руками, призывая включить громкую связь. Элиза нажала кнопку.
— Что-что? — с удивлением спросил Кролл.
— Как я себя чувствую?!
Возникла пауза, словно на том конце не сразу нашлись, что ответить. Должно быть, перестраивается по ходу, подбирает отмычку получше.
— Я с тобой говорю по громкой связи? — спросил он с подозрением в голосе.
— Угадал, — сказала Элиза. Ее внезапно осенило. — Руки заняты — я нос вытираю. Я… я… в полном расстройстве.
— Ты плачешь? — В голосе никакой озабоченности, одно любопытство.
Элиза не ответила.
— Что тебя расстроило?
— Какого черта! — вырвалось у нее против воли.
— Послушай, если ты все еще расстраиваешься из-за…
— Все еще?! Что значит «все еще», Рэй? Пора бы и успокоиться — ты на это намекаешь?
Несколько секунд молчания.
— Послушай, — снова начал Кролл, — что… что происходит? Ты прямо… Что с тобой? Как прикажешь тебя понимать?
Элиза закусила губу. Куда ее понесло? Кролл не должен догадываться об ее истинных чувствах. Нельзя выходить за рамки роли, которую они наметили в офисе Веры. Надо вспомнить, что говорилось в ложных записях о несуществующем сеансе и четко придерживаться сценария. Она в депрессии, на грани суицида. Не злится, не нападает.
Элиза сосредоточилась на встрече в офисе Веры, словах Таунсенда, его инструкциях. Главное — вытащить Кролла на встречу, дать возможность людям Таунсенда взять его на прицел.
Но, услышав вдруг голос бывшего любовника, вспомнив, как глубоко этот человек проник в ее сокровенные мысли, осознав, как он играл ею и как легко она попалась на удочку, Элиза ощутила ярость и… оцепенение. Что бы она сейчас ни сказала, он сразу же почует неладное.
