— Хоть целый день, если понадобится. Мне нужно по делам в Милан. Вы располагайтесь в нашем с Орнеллой кабинете.
— Спасибо.
На этих словах они расстались. Грегуар поднялся к себе как на крыльях. Такой легкой ему вдруг показалась жизнь. Нереально легкой. Но это были еще не все сюрпризы.
Через некоторое время Грегуар оказался один в кабинете дона Мельчиорре. Он взглянул на старые часы, которые только что пробили четверть девятого. Ему не терпелось поговорить с отцом, но он решил сделать это после того, как уладит текущие дела. Сначала он позвонил Беллеку. В это время он, как и всегда по утрам, был занят чтением французской, английской и американской финансовой прессы.
В этот момент президент «Bellec Investissement» предавался чтению аналитической статьи, посвященной монополизации в аграрной промышленности. Ее автором был Тед Мортон, известный журналист из «Financial Times».
— Вы выбрали удачное время для звонка, Грег. Я как раз подумываю о переделке продовольственного мира! — пошутил он. — Тед Мортон изображает из себя Большого Брата{7}, который решает, что нам есть, а что нет. Это отвратительно! Нужно, чтобы «Verdi» спасла нас итальянским качеством, утонченностью и фантазией. Ну как, что у вас? Есть какая-то информация?
— Ее больше, чем мы ожидали, — произнес Грегуар, стараясь говорить не очень громко, словно у стен тоже были уши.
— Что вы хотите этим сказать? — заинтригован но спросил Беллек.
— Это невероятно, но я чем-то заинтересовал дона Мельчиорре, патрона группы «Verdi». Я познакомился с ним вчера утром и с тех пор везде его сопровождаю. Если я скажу вам, что звоню из его личного кабинета…
— Лично дона Мельчиорре, этого мизантропа?
— Именно. И могу сказать, что вы были правы. Он набирает обороты с удивительной скоростью. Программа приобретений ва-банк, проекты по диверсификации, амбиции европейского и даже мирового масштаба…
— Отлично, Грег! Вам везет!
— Несомненно, только если бы у старика не было дочери, Орнеллы.
— Хорошо, хорошо. Если будет нужно, вы женитесь на ней, мой дорогой!
— Думаю, это не принесет пользы в получении той информации, которая нам нужна. К тому же это красивая женщина, поверьте.
— Отличная партия, — подытожил Беллек. — Поверьте моему чутью. Она действительно хороша?
— Более чем, настоящая красотка. И дьявольский темперамент, как я понял. Я звоню вам, чтобы попросить неделю отпуска.
— Конечно! Без вопросов, мой друг! Делайте все, лишь бы не упустить дона Мельчиорре!
— Да, господин директор. Он отправляется в Андорру со своей дочерью и предложил мне их сопровождать. Мне кажется, нам предстоит откровенный разговор.
— Так бы сразу и сказали. Конечно же, вы примете это предложение, Грег, и держите меня в курсе. Вам чертовски везет, совместите приятное с полезным. Вы едете куда, в Андорру?
— На курорт талассотерапии.
— Тип вроде дона Мельчиорре в налоговом рае! Уверен, что там не обошлось без тайного счета.
— Это не в его правилах, — отреагировал Грег.
— Я шучу. Тем не менее можно сказать, что вы погрузились по самую шею, причем на четвертой скорости!
— Да, в ванну с грейпфрутами.
На этом они попрощались. Теперь Грегуар должен был позвонить Биллу Дженкинсу. Последний уже не надеялся получить известия от молодого француза, когда в его номере отеля «George V» раздался телефонный звонок. Билл в это время завтракал на террасе. Прошедший день был полон испытаний для этого верного апостола «Mosampino», который неуклонно выполнял свою практически божественную миссию во имя ГМО, молока с гормональными добавками и других продуктов, являющихся следствием научного прогресса. Французский суд вынес довольно милостивый вердикт «косарям» ГМО, словно астериксы из Ларзака (вроде Жозе Бове) и должны были вершить правосудие в полях. А в трибунале Тулузы против филиала «Mosampino» было выдвинуто обвинение за ложную информацию о ядовитых инсектицидах, в то время как производитель гарантировал их стопроцентную безопасность для живых организмов. Короче, Билл Дженкинс понял, что Франция, страна свободы, всегда открытая для прогресса, сильно изменилась. Даже дружба уже не та, что была раньше, поскольку его старый приятель Грег больше не отвечает на звонки.
В таком вот угрюмом настроении он снял трубку.
— Грег, это ты? Черт побери! Что ты делаешь в Италии? Я не могу ждать тебя бесконечно!
— Успокойся, — произнес Грегуар, — сейчас я тебе все объясню. Я в Италии по работе. Это очень важная операция. Главное и решающее дело, первое на моей новой работе. Я не могу его провалить. Я должен отправиться в Андорру на неделю и…
— Андорра? Что это — Андорра?
— Маленькая страна между Францией и Испанией.
— Я могу к тебе приехать?
— Нет, поговорим по телефону. Что ты хотел мне сказать?
Грегуар почувствовал, что у Дженкинса скверное настроение, и постарался его развеселить.
— Если нужно, я подарю тебе новый мобильный видеотелефон, чтобы видеть, как ты мне улыбаешься. Ведь ты улыбаешься, не так ли?
— Прекрати, Грег, у меня проблемы. Не проходит и дня, чтобы то, во имя чего я работаю, не поливали грязью в газетах, на телевидении или провинциальных демонстрациях. Нас никто не понимает. Нужно все это остановить.
— Ты прав, но нужна информационная кампания, а это не ко мне.
— Я знаю. Но пока мы еще не дошли до этого. Мне нужно понять состояние духа французских крестьян, и я вспомнил, что твоя семья… ну, они все так же занимаются земледелием и разведением скота?
— Да, но я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Если у тебя нет времени встретиться со мной, позволишь ли ты мне встретиться с твоими близкими, чтобы изложить им наши цели и узнать, что они думают по этому поводу? Ведь ничто не ценится выше непосредственного контакта. Мы, американцы, другие, мы прагматики. Если в нашей политике продвижения ГМО что-то хромает, уверен, такие профессионалы, как твой отец и братья, смогут указать, что и где.
— Короче, ты хочешь поехать к ним и провести опрос.
— Короче, да.
— Но на какую именно тему? — спросил француз.
— Я хочу поговорить с ними о том, что нас волнует, о ГМО, о соматотропине, повышающем производительность молока, о пестицидах…
Грегуар подумал несколько секунд. Дженкинс впервые казался ему таким подавленным и пессимистичным.
— Согласен, — ответил Грегуар.
— Согласен на что?
— Я должен позвонить отцу. Я расскажу ему о тебе и о том, что мы старые приятели, чтобы он принял тебя и общался открыто.
