его бесило вынужденное бездействие, а во-вторых, вечером стала ощутимо портиться погода. Крепчал ветер, он с разгону налетал на паруса, и Рамос принял решение спустить их от греха подальше, ибо запасные отсутствовали, и в случае порчи бегучего такелажа его ничем нельзя было заменить.
— Не нагнало бы нам ненастья, как в прошлую ночь, — высказала опасение Вероника, прислушиваясь к разволновавшемуся морю.
Мысли Аниты были заняты сбежавшим Джимбой. Почему он скрылся и куда? Скальный пятачок невелик, запрятаться там негде. Не готовится ли какая-нибудь каверза, в сравнении с которой стрелы и кинжалы покажутся детскими игрушками? Не зря же звучали все эти филиппики с упоминанием Радужного Змея и проклятья, якобы нависшего над кораблем…
— Мы должны найти его! — Анита перешла с кормы на нос и осветила факелом пространство вокруг себя, но мало что разглядела, потому что огонь рассеивал мрак лишь в пяти-шести футах от ее руки, а далее чернота была гуще дегтя.
— Должны? — Алекс думал иначе. — Зачем? Чтобы ему было сподручнее всадить в нас иголку с ядом? Ну уж дудки! Субъект, который убил семерых, не преминет убить и еще четверых.
— Ты несправедлив. У нас нет подтверждений, что он убил хоть кого-то… А найти его надо, чтобы еще раз попытаться снять шхуну с мели. Джимба силен, его мускулов нам как раз и недостает.
— Сеньора речет разумно, — рассудил Рамос в стиле древних мудрецов. — У меня нет убежденности, что Джимба поддастся на наши уговоры, но мы в любом случае не можем бросить его здесь.
Большинством голосов выступили за то, чтобы высадиться на скалу. Максимов, видя, что остался в меньшинстве, поворчал немного, но упираться не стал и снарядился так, словно готовился к военной кампании: засунул за пояс нож, прихватил топор и острогу. Рамос тоже понимал, что прогулка вряд ли выдастся безмятежной, и вооружился ломом.
Служанке наказали сидеть на судне, она не возражала. Алекс предложил и Аните не рисковать, но получил отказ. Она ни за что не хотела пребывать в неизвестности, покуда ее благоверный будет бродить где-то в потемках, отыскивая помешанного на божественных знаках фанатика.
На носу шхуны пристроили два факела и велели Веронике следить, чтобы они горели исправно. Еще два взяли с собой, рассчитывая зажечь уже внизу.
Спуск по веревочной лестнице прошел благополучно. Ступни и лодыжки погрузились в теплую воду. Анита предварительно разулась и чувствовала себя превосходно.
Прежде чем пуститься на разведку, Максимов для очистки совести подковырнул корпус корабля острогой — вдруг получится столкнуть его с каменного стапеля. Рамос использовал в качестве рычага лом, но потуги оказались напрасными. Шхуна сидела как приклеенная.
— Довольно! — прекратил мексиканнец бесплодные старания. — Или надорвемся, или попортим обшивку. Ни то, ни другое нам ни к чему.
Зажгли факелы. Колеблющееся море в их свете играло малахитовыми, лазоревыми и пурпурными красками. Будто цветные камушки выпали из разбитого калейдоскопа, которым, судя по размеру, забавлялся титан, и рассыпались на версты вокруг, но не утратили своего блеска. «Чудо-чудное, диво-дивное!» — как сказывали старухи в русских деревнях.
— Джимба! — Рамос вычертил в воздухе огненный зигзаг. — Ты где? Иди к нам!
Ни отклика, ни шороха, который выдал бы местонахождение австралийца.
Анита указала своим факелом на кривобокую громаду, выступавшую из темноты.
— Он может быть только там!
Громада впечатляла и своими габаритами и формой: что-то среднее между крестообразным дольменом и небрежно высеченной фигурой человека с разведенными в стороны руками. Но при ближайшем рассмотрении Анита признала, что сие творение — сугубо природное. Нынешний вид скале придал не резец мастера, а совместный труд ветра и воды.
— Интересно, — Максимов понизил голос, как будто они вошли под своды храма или приблизились к святыне, — Джимба знал об этом рифе?
Рамос отринул озвученную гипотезу как несостоятельную:
— Эта мель нигде не обозначена, я справился с атласом капитана Руэды. Нас занесло сюда случайно, потому что шхуна сбилась с курса.
— Но место красивое, — признала Анита. — И завораживающее. Словно добро и зло сошлись воедино.
— Ну ты и горазда выдумывать! — привычно попрекнул ее Алекс, но больше ничего не сказал, потому что они обошли выступ и узрели Джимбу.
Он сидел, вжавшись спиной в нишу в скале, подобрав ноги, и держал перед собой в полусогнутой руке какие-то сморщенные комочки. Они помещались в ладонной выемке. Он слизывал их языком и пережевывал. Взгляд его был светел и привольно блуждал по морским ширям. Появление попутчиков и свет факелов, разорвавших темень, не вывели его из душевного равновесия.
— Что это у тебя? — Алекс взял один комочек, прикусил зубами. — Фу! Похоже на сушеный гриб.
Анита забрала у него трофей, тоже попробовала на зуб, причмокнула и скривилась, ощутив горький привкус.
— Это и есть гриб. Но не простой, а из тех, что употребляют шаманы, чтобы связаться с богами, духами, короче говоря, с потусторонним миром.
Наконец-то она открыла причину непрекращающихся жевательных движений, производимых Джимбой. И для нее многое стало очевидным.
— Еще за три тысячи лет до нас китайцы использовали гашиш, скифы — конопляное семя, а южноамериканские индейцы жевали листья коки. Человечество всегда искало способ вызвать «искусственную радость», в особенности, когда надо было отвлечься от неприятностей. И понемногу привыкало к наркотикам. Помнишь, Алекс, у тебя в Петербурге был друг-опиоман? Сначала он храбрился, уверял, что может расстаться с этой привычкой в любой день, когда захочет. Но опиум поборол его, все кончилось трагично…
— Джимба пристрастился к зелью? — Рамос ударил снизу по ладони австралийца, и кусочки дурманных грибов просыпались на водное зеркало, волны подхватили их и унесли далеко-далеко.
— Зачем ты? — Джимба мутно посмотрел на него. — Все равно нам не выжить. А с этим, — он пошарил под накидкой и извлек еще горсточку сухого грибного фарша, — с этим умирать не так жутко…
Он не проявлял агрессии, не доставал ни кинжала, ни духовой трубки. Воинственная страсть, полчаса назад владевшая им, улетучилась. Он сидел, наполовину залитый водою, в позе брахмана, жевал свою малопривлекательную закуску и был настроен на думы о вечном.
— Вставай! — Рамос схватил его за вихор и потянул к себе. — Шхуна на мели… Между прочим, по твоей вине. Норд-вест раздувается, мы должны поскорее снять ее со скалы.
— Снимайте, — ипохондрически ответил Джимба и забросил в рот не меньше унции грибов. — Я вам не мешаю.
— Да он над нами издевается! — вскипел Максимов. — Чего с ним возиться? Берем за руки, за ноги и тащим к кораблю. Макнем пару раз в море — авось протрезвеет.
— Это не подействует, — Рамос передал Алексу свой факел. — Отойдите. Я поговорю с ним с глазу
