мировой войны. Она была доминирующей силой и после Второй мировой войны, когда США основали ООН, создали Бреттон-Вудскую систему международного экономического сотрудничества и учредили ключевые международные организации.
Мир лежал у ног Америки, но Франклин Делано Рузвельт и Гарри Трумэн предпочли не создавать Американскую империю. Вместо этого они построили международную систему союзов и многостороннего сотрудничества и помогли всему миру подняться на ноги, закачивая в него огромные средства и частные инвестиции. Основа этой системы, план Маршалла, стоил 100 миллиардов сегодняшних долларов. Другими словами, большую часть XX века Америка участвовала в международном сотрудничестве не из страха или уязвимости, а благодаря своей уверенности и силе.
Важным моментом этой схемы было особое внимание к дипломатии. Только представьте себе, чего это стоило Франклину Рузвельту: на пике своей власти отправиться через полмира в Тегеран и Ялту, чтобы встретиться с Черчиллем и Сталиным в 1943 и 1945 году! Рузвельт был тяжело болен, с парализованными ногами, к которым прикреплялись тяжелые стальные скобы. Сорокачасовое путешествие по морю и самолетами едва не убило его. Он не обязан был это делать. У него хватало помощников – Джордж Маршалл, Дуайт Эйзенхауэр, – которые справились бы с этой задачей. Или же он мог бы пригласить других лидеров к себе. Но Рузвельт понимал, что сила Америки – это еще и благородные порывы. Он настоял, чтобы британские военачальники, такие как Монтгомери, получили свою порцию славы за победу в этой войне. Он ввел Китай в Совет Безопасности ООН, хотя это была бедная крестьянская страна, поскольку он верил, что крайне важно, чтобы крупнейшая азиатская страна была представлена в главной организации мира.
Планка, которую установили Рузвельт и его поколение, не опустилась. Когда госсекретарь Маршалл придумал план, носящий его имя, он настаивал, чтобы инициатива и рычаги управления перешли к европейцам. В течение нескольких десятилетий после этого Соединенные Штаты строили для других стран дамбы, учреждали им журналы и обеспечивали передовыми знаниями. США посылали своих ученых и студентов за границу, чтобы люди лучше узнали Америку и американцев. Америка с уважением относилась к своим союзникам, даже если они и не были ей ровней. Страна устраивала совместные военные учения с небольшими странами, даже если они почти ничего не давали США с точки зрения боеспособности. На протяжении полувека американские президенты и госсекретари без устали колесили по миру и принимали дома коллег из других стран.
Безусловно, все эти усилия служили нашим интересам, благодаря им возник проамериканский мир, богатый и безопасный. Они закладывали основы процветающей мировой экономики, в которой могли участвовать и другие страны, и Америка благоденствовала. Но здесь также сказывался просвещенный эгоизм, который принимал во внимание интересы других. Главным образом это убеждало другие страны – словами и делами, стилем и содержанием, – что огромной силы Америки не надо бояться.
Некоторые американцы полагают, что нам не следует учиться у истории, что ее надо просто копировать. Если бы мы только могли найти еще одну администрацию Трумэна, жадных до дела либералов и демократов, это создало бы целый комплекс новых институтов для новой эры. Но это ностальгия, не стратегия. Когда Трумэн, Ачесон и Маршалл создавали послевоенный порядок, весь мир был в руинах. Люди увидели губительные последствия национализма, войны и экономического протекционизма. В результате повсюду, особенно в Соединенных Штатах, возникла мощная поддержка действий по восстановлению мира, по выходу из нищеты, созданию международных институтов и установлению международного сотрудничества – с тем чтобы подобная война больше никогда не повторилась.
Благодаря победе над фашизмом у Америки было достаточно моральных оснований, но у Америки была еще и неограниченная власть. ВВП США составлял почти половину всей мировой экономики. За пределами советской сферы влияния ведущая роль Вашингтона в создании новых институтов никогда не подвергалась сомнению. Сегодня мир стал другим, изменилось в нем и положение Америки. Будь Трумэн, Маршалл и Ачесон живы, они бы столкнулись с совершенно новыми проблемами. Сегодня задача состоит в том, чтобы создать новый подход для новой эры, который бы соответствовал глобальной системе, в которой власть и сила пребывают в гораздо более диффузном состоянии, чем когда-либо прежде, и где каждый чувствует себя правым и сильным.
У Соединенных Штатов нет больше той власти, которая была у них в 1945 году или даже в 2000 году. Тем не менее у них имеется власть, куда более прочная, чем у кого бы то ни было – самый полный комплект власти в сфере экономики, политики, ВПК и культуры, – и она не исчезнет в обозримом будущем. Что, может быть, более важно, нам не надо больше изобретать мир заново. Международный порядок, установленный Соединенными Штатами после Второй мировой войны, крайне нуждается в расширении и ремонте, но не в переосмыслении. Как проницательно заметил ученый Принстонского университета Джон Айкенберри, созданная в 1940-е и 1950-е годы ориентированная на Запад система предоставляет возможность для расширения мировой торговли, возникновения и роста новых сил и механизмов сотрудничества и регулирования конфликтов.
Всегда непросто реагировать на конкретные проблемы, такие как противоречия между великими державами и трагедии, связанные с нарушением прав человека, но они указывают на границы международных отношений, а не конкретных структур. В то же время наличие ядерного оружия и реальность ядерного сдерживания делают невероятно дорогой – самоубийственной – попытку какого-нибудь развивающегося государства взять верх над равными себе странами с помощью военных методов. «Короче говоря, современный западный порядок трудно низвергнуть, проще к нему присоединиться», – пишет Айкенберри. Именно таким видели свое будущее современные Япония и Германия, похоже, таким же его видят Китай и Индия. Несомненно, они хотят обрести власть, статус и уважение, но за счет развития внутри международной системы, а не путем ее свержения. Пока эти новые страны чувствуют, что могут найти в ней свое место, у них будут все стимулы, чтобы стать «ответственными пайщиками» в этой системе.
Подъем остального мира – это реальный, но длительный и медленный процесс. Именно он гарантирует Америке важную, хотя и иную, чем раньше, роль. Будучи довольно отдаленной страной, Америка часто выступает в роли очень удобного партнера для многих региональных держав, обеспокоенных ростом влияния какого-нибудь нового гегемона. И в самом деле, как отмечает ученый Уильям Уолфорт, влияние Америки усиливается с возрастанием какой-нибудь доминантной региональной силы. Эти факторы часто отмечают в дискуссиях об Азии, но они справедливы и в отношении других регионов мира. Этот процесс не будет механическим.
По мере экономического роста одной из стран (Китай) ее сосед (Индия) не станет искать формального союза с Соединенными Штатами – это вам не система динамического равновесия, которая работает с неотвратимостью часового механизма. Современный
