ты, гад крылатый, кафтан-то не накинул…
Мартин ухмыльнулся и потянул меня навстречу княжеским дружинникам:
— Не дрейфь. Ты ж хотела про этот город больше узнать. Ну так и узнаем!
— Где Василько?! — наконец отмер от удивления возвышенный юноша с кудрями, когда мы проходили мимо него.
Мартин молча кивнул в сторону бочек на палубе, и паренек с оханьем кинулся спасать товарища. Нас уже окружили дружинники, старший из которых хмуро сообщил:
— Вы напали на княжьего человека. Проникли в город, нарушив запрет. Сидеть вам теперь в порубе, пока светлые князь с княгиней не решат вашу судьбу!
Я тяжело вздохнула. И впрямь, что же это я числюсь нарушителем в одном только Мире Вампиров… Надо ж расширять сферу деятельности! Теперь я еще и в Мире Преданий отличилась… Да Агнесса с Гвидоном Ольгердовичем будут просто визжать от счастья, когда до них донесут вести о моих приключениях…
Ладно, что уж теперь ныть-то? Взялся за гуж — не говори, что не дюж…
…Я тяжело вздохнула и последовала вслед за Мартином в поруб светлоярского князя…
Глава 30
…Темница оказалась довольно вместительной, можно даже сказать — комфортабельной. Деревянный сруб, вкопанный глубоко в землю, лишь немного возвышался над поверхностью, ровно настолько, чтобы прорезать в верхних венцах небольшое дверное отверстие. Соломенная крыша нависала почти над самой землей, так что, когда я, низко склонившись, протискивалась внутрь, сухие травинки касались моих волос и запутывались в них.
Тяжелая дверь отрезала нас от звуков крепости, оставляя в почти полной темноте. Лишь слабый свет лучины откуда-то снизу давал некоторое подобие света. В нос ударил запах немытых тел и отхожего места.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проворчала я, почти наощупь спускаясь вниз по каменным ступеням.
Мартин галантно придержал меня за руку, не давая упасть.
На глиняном полу сидели семеро бродяг разной степени оборванности. Они расположились полукругом у тускло тлевшего огонька, и, кажется, вполне приятно проводили время. Один бродяга даже держал в руках домру, а второй лениво ковырял ножом нижний венец сруба. Судя по количеству щепы, возвышавшейся кучей поодаль, парень не копал ход наружу, а просто запасался лучинами впрок.
— Вечер добрый, — поздоровался мой спутник, выходя в круг света.
Бродяги молчали, но один, сидевший в стороне, вытянул шею и удивленно протянул:
— Мартин?!
Фей пригляделся:
— Привет, Хромой!
Опознавший моего товарища оборванец устремился навстречу Мартину, и они радостно обнялись. Хромой не был хром, напротив, отличался скоростью движений и излишней суетливостью. Глаза его при разговоре бегали, пальцы непрестанно шевелились, и мне против воли хотелось проверить сохранность своего отсутствующего кошеля. Такой удалец способен подметки на ходу срезать, не то, что мошну присвоить.
— Какими ветрами здесь? — донеслись до меня обрывки вопросов оборванца. — Ты ж клялся, что Мир Преданий тебе неинтересен?
— Появились делишки. Приходится суетиться. Вон, даже провожатую нанял из местных, — Мартин небрежно кивнул в мою сторону. — Она город увидела и удивилась. Говорит, что ничего подобного прежде здесь не было. Решили завернуть, чтобы все разузнать.
— Не было города, — согласился Хромой. — Месяц назад появился, прямо вместе с жителями. У здешних спросишь — они клянутся, что город всегда тут стоял. Но я-то знаю, что это не так, сам в окрестностях второе лето промышляю!
— Так в магии все дело, — вступил в разговор седой мужчина вполне благообразного вида. — Мне знающие люди рассказали, что это княгиня выбрала им с князем место для дома, после кинула оземь волшебное мыло, и из него появился город с озером, и лодки, и люди…
— Да врешь, не бывает так! — скептически фыркнул Хромой.
Я задумчиво покачала головой, вспомнив волшебный лес, образованный гребнем Марьюшки. А если лес возможен, то почему бы не стать и городу?
— А ты-то как сюда попал? — меж тем поддерживал светскую беседу Мартин.
— Да, захотел посмотреть, насколько толстые кошельки у здешних жителей. Кто же знал, что князь с княгиней чужаков сюда не пускают?
Я перестала вслушиваться в разговор. Судьба Хромого меня интересовала мало. Тем более, что бродяга с домрой, чье выступление мы прервали своим появлением, снова решил помузицировать. Удобнее перехватив полукруглый корпус инструмента, он быстро-быстро побежал пальцами по струнам, и переливчатая чарующая музыка заполнила поруб.
За лесами, долами, за реками, в тридалеком случилось то царствии.
Грозный царь раз отправился странствовать, посмотреть свой удел и угодия…
Голос у сказителя был негромкий и очень приятный. Я как завороженная вслушивалась в неспешно льющуюся историю, сначала просто наслаждаясь напевностью, потом увлекшись повествованием, а затем внимая каждому слову с жадным практическим интересом.
Раз случилась беда с царем-батюшкой — резвый конь его вдруг заупрямился,
Поскакал-полетел прочь испуганный, провалился в трясину заросшую.
Закручинился царь, запечалился, угодивши в зыбун аж до пояса.
Видно гибель пришла понапрасная, В топях вряд ли дождешься спасения…
— Какое прекрасное обручье, — вдруг вторгся в мой увлеченный историей мозг незнакомый голос. — Серебряное?
— А? — я нехотя отвлеклась от сказителя с домрой. Невыразительного вида мужичок держал мою руку и внимательно рассматривал блокирующий магию браслет на запястье.
Долго ль, коротко ль, слышит вдруг голос он: «Али помощь моя тебе надобна?».
Видит юношу тонкого, бледного, что стоит на веретье задумчиво…
— Серебряное? — настойчиво повторил свой вопрос мужичок.
— Ага, — рассеянно согласилась я.
— Наверное, оно тебе очень дорого?
Я поморщилась:
— И хотелось бы избавиться, да снять не могу.
— А если я сниму, отдашь его мне? — хитро прищурился собеседник.
Я пожала плечами. Мне не жалко. Только ведь вряд ли он снимет.
«Помогу я тебе, — молвил юноша, — но за это клянись, что мне даруешь
Не каменья, не злато, не серебро. То, чего в своем доме не знаешь сам».
Мужичок расценил мой жест как согласие. Откуда-то из складок одежды он достал тонкую шпильку и, придвинув лучину поближе к моей руке, склонился над работой.
Воротился домой царь из странствия, а в палатах его белокаменных
Уж встречает супруга любимая, на руках младенца тетешкает…
Охватила тоска царя-батюшку. Про наследника ведать не ведал он.
Понял он, чем придется оплачивать жизнь свою чужаку перехожему…
«Щелк», — сухо сказал браслет и упал с моего запястья. Мужичок подхватил серебряное обручье и вместе со шпилькой втянул куда-то в недра своей одежды.
Я даже не обратила на это внимание, замерев, будто пораженная громом. Домра сыпала причудливыми переливами, а я потрясенно смотрела в пространство.
— Ух ты, — с уважением меж тем протянул Мартин, который, оказывается, наблюдал за нами со стороны. — Ловко ты. Что ж ты тогда здесь сидишь,
