Тихо выскальзываю из тёплых объятий, а Вадим обхватывает руками подушку, прижимая к себе вместо меня. Он такой красивый, когда спит, такой спокойный и умиротворённый, и я бы вечно на него смотрела такого. Просто видеть и чувствовать – мне так мало, оказывается, нужно для счастье.
Счастье… странное слово, но мне нравится это состояние сложенное из моментов и впечатлений, слов и прикосновений. И я сама себе сейчас нравлюсь, как никогда до этого. И нет переживаний, и тревожиться ни о чём не хочется. Это ли не радость, когда не о чем волноваться, а глупая улыбка не сходит с губ?
Шлёпаю по ступенькам вниз, иду на приглушённый свет кухонных лампочек. Дико хочется есть – после нашего эротического марафона сначала на лужайке, потом на барной стойке, а после и в спальне пустой желудок напоминает о себе настойчиво – урчит. Я даже заснуть из-за такого навязчивого чувства голода не смогла, хотя пыталась.
Я не знаю, есть ли здесь еда, но поищу.
Щёлкаю выключателем, и мягкий свет заливает просторную кухню, сияющую начищенными до блеска хромированными поверхностями. Холодная красота дизайна ничего не имеет общего с уютом, зато всё дорого и респектабельно. Признаться честно, скромный бабулин дом, в котором всегда пахнет пирогами, мне нравится немного больше.
И да, холодильник ожидаемо практически пуст. Лишь пластиковая ёмкость с оранжевым соком, как в американских сериалах, притулилась к стенке, да кусок сыра в прозрачном контейнере.
Ну что ж, даже мне этого не хватит, чтобы утолить голод, а что делать, когда Вадим проснётся – ума не приложу. Мужчину вот этим вот точно не накормишь – слёзы.
Знала бы я это место чуточку лучше, съездила бы в магазин. Ну а что? Нынче кругом есть ночные магазины, в которых продаётся всё необходимое – только деньги на прилавок горкой складывай. И доставку на закажешь – связь-то не ловит. Чёрт…
Ну а если я незаметно возьму у Вадима ключи от дома и пойдусь немного? Просто прогуляюсь, вдруг и магазин найду? Я бы и машиной могла воспользоваться – благо водить умею и права в порядке, – но это будет уж слишком.
– Никуда ты не пойдёшь! – доносится за спиной, а я подскакиваю на месте, прижимая к себе крепко-крепко бутыль с соком, словно военный трофей.
Ой, я, что ли, вслух всё это бормотала?
– Я просто размышляла! – бурчу, бросая взгляд на абсолютно голого Вадима, который стоит, опершись плечом на дверной косяк, и смотрит на меня осуждающе. – И вообще, я о тебе в первую очередь думала!
Хмурюсь и, чтобы скрыть смущение, прямо из горла начинаю вливать в себя апельсиновый сок. Вкусный, кстати, сок.
– Лопнешь, деточка, – смеётся Вадим и осматривает кухню. – Симпатично.
– Ага, мне тоже нравится.
У меня почему-то горят щёки, хотя я не в первый раз вижу Вадима раздетым. Но каждый раз меня восхищает его фигура и грация какого-то дикого зверя – плавные движения, от которых у меня каждый раз вылетают предохранители. Какой же он сексуальный он.
– Значит, еды никакой нет, – констатирует факт, а я развожу руками и указываю на контейнер с сыром.
– Только это. Но тебе же этого не хватит…
– И ты подумала, что можно тихонько выйти и искать в незнакомых местах магазин, да?
Молча киваю, а Вадим хмыкает.
– И пошла бы, да?
– Скорее всего.
– Неугомонная, – усмехается, но попыток подойти не делает. – На цепь посажу.
Показываю ему язык, а на голой коже мурашки табунами.
– Собирайся, поедем за продуктами. А сок лучше бы не пить, мало ли, с какой целью его тут забыли.
– Думаешь, могу заболеть сибирской язвой?
– Это вряд ли. А вот расстройство заработать – раз плюнуть.
Энергично закручиваю крышку пластиковой ёмкости – хорошо, хоть выпила немного, пару глотков только – и убираю её обратно в холодильник. Вадим смеётся моей реакции на его слова и выходит из кухни, крикнув напоследок: «Собирайся!». Фырчу, потому что у него явно тиранистые замашки, но мне нравится. Иногда быть ведомой – приятное ощущение. Если не злоупотреблять.
Но на то это и отпуск, чтобы быть беззаботной и делать всё то, на что в обычные дни не хватает сил и времени.
Я бегу обратно в комнату, выхватываю из сумки сарафан и надеваю его на голое тело. Мне хочется быть свободной, в том числе и от нижнего белья. Я устала, честно, от постоянной брони деловой одежды, глухих воротничков, юбок чуть ниже колена и всего в этом духе. Мне нравится моя работа, нравится возиться с цифрами, отчётами, сводками, проводками и балансами – я хороший экономист. Но, кажется, я совсем забыла, чем жертвую в погоне за карьерным ростом.
– Полностью обнажённой ты мне нравишься намного больше, – шепчет на ухо Вадим, обнимая за талию и прижимая к своей груди.
– Может быть, тогда снять сарафан?
– Ага, чтобы кто-то увидел тебя такой… соблазнительной? Не-а, всё это – только для меня.
Мы почти не говорим о чувствах, но иногда в таких его фразах мне мерещится намного больше смысла, чем он, возможно, в них вкладывает. Что Вадим чувствует ко мне на самом деле? Просто похоть, интерес или что-то намного существеннее? Что-то большое и тёплое? Не знаю. И самое важное: не знаю, нужно ли в этом всём копаться?
Но иногда хочется спросить: а что же дальше? Но я не спрашиваю.
Вадим так и не загнал машину в гараж, и она стоит одинокая за воротами, дожидаясь своего хозяина. Противный писк сигнализации, вспышка света, и мы занимаем свои места. Жизнь пролетает мимо яркими моментами, и я цепляюсь за каждый из них, точно мышка, складирую их внутри своей души в красивом сундучке. Такой себе запас на будущее, чтобы было к чему мысленно возвращаться, было, что помнить. Если совсем грустно станет.
– Спасибо тебе, – говорю, когда машина выезжает на широкую дорогу, а Вадим бросает на меня удивлённый взгляд. – Правда, спасибо. За то, что увёз сюда.
– Нравится? – усмехается, а я киваю.
Скидываю шлёпанцы, подтягиваю ноги, устраиваясь удобнее на сидении, а Вадим расплывается в самодовольной улыбке.
– Просто ещё немного и моё бы терпение лопнуло.
– Потому что нам всегда мешают?
– Именно.
Я молчу, глядя на рассвеченную фарами ночь, а Вадим запускает руку в мои волосы, слегка массируя кожу головы.
– Катрин, я ведь совсем не возражаю, что ты такая добрая и всем помогаешь. Ха, возражал бы я, если это именно то, от чего мою крышу уносит далеко и надолго. Просто… у меня такая жажда по тебе. И умом я всё понимаю и кайфую от этого, от тебя кайфую, но мне необходимо было время, чтобы побыть с тобой наедине.
Улыбаюсь так широко, что скулы сводит, и трусь щекой о ладонь Вадима, а он продолжает, будто бы из него пробку вынули, и прорвало:
