– Погоди! Но настоящие бандиты ведь останутся на свободе! Они могут рассказать про оборотней. Разве не от этого охраняет нас ОПО?
Михей рассмеялся: приглушенно, но искренне.
– И кто им поверит? Ты реально думаешь, люди поверят, что эти трое дрались с драконом и вербером? Ты серьезно? Не шутишь?
Я вынужденно кивнула. Ну да. Решат, что у ребят либо крыша поехала, либо напились, либо обкурились. Я бы и сама так подумала, если бы не активация генов нэнги. И я сама рассматривала такой вариант собственной реакции на рассказ Дикого.
– Теперь ты понимаешь, что нам надо было срочно делать ноги? Причем пока за нами друзья не приехали? Чтобы враги не спешили от нас избавиться?
– Да, – тихо ответила я, ощущая, как холодею изнутри и в желудке растет ледяной ком. Аж гусиная кожа выступила. Вот же проклятье! Ненавижу тех халтурщиков из ОПО! Сами допустили ошибку, а теперь заметают следы.
– Не волнуйся. Мы их переиграем. Я обещаю.
Михей сказал это спокойно и твердо, так как порой говорил мне и Дикий. Я прямо слышала в его голосе знакомые интонации. И верила… Верила, как Дикому.
* * *
Дикий
Дикий еще никогда так не брал след. Он вообще редко кого-то выслеживал – разве что мелких зверьков на охоте. Однако сейчас он работал как гончая, будь они прокляты! Верберы с гончими не в ладах еще со средних веков, когда оборотней затравливали и убивали как обычных медведей.
Дикий шел по следу нэнги и запаху крови Михея по канализация первым, рванул наружу, вылез через люк рядом с трассой и услышал возню.
– Парни. Да отпустите нас! Нас будут искать! Неужели вы не понимаете? – голос явно принадлежал Михею и Дикий двинулся на звук. В лес, рядом с трассой.
– А вот и дудки! Вы можете нас заложить и рассказать о нашем плане. Вы же явно его прочухали, когда сбежали. Хотя за вами пришли через пару часов. Хорошо хоть мы успели запах отравляющего газа из камеры выветрить. Никто ни о чем не догадался…
– Послушайте! Нам все равно до ваших дел! Мне нужно к сыну! У меня ребенок!
Ахсана! У Дикого в груди будто что-то взорвалось и – контрольным выстрелом – взорвалось снова.
Он двинулся быстрее, слыша, как сзади следуют остальные.
Феликс, Герман и Ратмир. Последним двигался Искандер.
– Это мои гаденыши! – рыкнул альбинос.
– Да все вы такие! – не сдержался Феликс.
– Я почти сто лет работаю в ОПО! Вот-вот должны были дать повышение. А теперь из-за одной неудачной операции отдуваться? – рычал один из «гаденышей». Дикий узнавал их по особенным тембрам голоса. С какими-то нотками, вроде мурлыкания.
– А если мы обратимся и зададим вам жару? – рыкнул Михей.
– А давайте! – уже совсем близко произнес другой верпантера. – Будет повод вас прибить официально. И трупы прятать не надо. Нарушители должны быть наказаны. А вы, получится, уже злостные нарушители. Можно сказать – вошедшие во вкус.
И в эту минуту Дикий выскочил из кустов. На него нацелились два ствола с ядом, прозвучал легкий щелчок. Вербер инстинктивно отклонился – дротик просвистел возле уха тонким комариным писком и шлепнулся куда-то в листву. Тут же на сцену выскочили остальные действующие лица. Герман, Феликс, Ратмир, Искандер.
И… верпантеры разом растеряли весь свой боевой дух…
Пока они что-то мямлили, пытались оправдаться под градом обвинений Ратмира, Дикий схватил нэнги, и принялся ее осматривать.
– Ты в порядке?
– Да.
– Точно?
– Все нормально.
Дикий продолжал исследовать хрупкое тело истинной, пока не убедился окончательно. Только потом поднял глаза на Михея. Тот устало прислонился к стволу и держался за живот. Видимо, разошлись швы, потому что по футболке и толстовке приятеля расползались кровавые пятна.
Дикий отреагировал мигом. Стянул с себя одежду, всучил другу и приказал: «Прижми!»
Герман и Искандер отправились с Ратмиром, а Феликс кивнул Дикому: мол пошли, довезу куда надо.
Дикий разместился на сидении рядом с водительским. Ахсана с Михеем сзади. И первой остановкой стала больница. Та самая клиника, где уже оперировали приятеля Дикого. Его сдали с рук на руки лечащему врачу, и Феликс приказал: «Чтобы латали как надо! Лично проверю!»
Дикий усмехнулся, глядя как оскалились и закатили глаза коллеги. В клиниках оборотней всегда лечили «как надо». Иначе тут просто не умели.
Но Феликс привык приказывать и тут не сдержался. Дикий сам сталкивался с многими альфами, которые вот также распоряжались: мол, вы у меня не балуйте! Тоже жутко раздражало!
Теперь Дикий и Ахсана ехали на заднем сидении синего внедорожника Феликса. Альфа рулил к дому нэнги.
Она еще какое-то время держалась, старалась выпрямить спину. Но очень скоро просто отключилась, устроившись на плече Дикого. Он осторожно расположил нэнги так, чтобы ей было удобней и старался не шевелиться. Даже шелохнуться боялся. Пусть отдыхает, маленькая. Устала, измучилась.
Такое тепло, такое счастье, такой непомерный глупый восторг разливались по венам вербера, что у него губы сами собой вытянулись в улыбку. Феликс засек в зеркало заднего вида, но промолчал. Хмыкнул и продолжил рулить.
* * *
Ахсана
Я проснулась на плече у Дикого. Машина Феликса уже стояла возле моего дома, но меня почему-то никто не будил. Верберы шепотом переговаривались. И когда я подняла голову, Дикий улыбнулся.
– Ты как?
Над поселком сгустились серые сумерки и звезды белесыми призраками уже маячили в небе. А мне почему-то было так спокойно, так хорошо, словно я заснула в своей кровати, защищенная от всех проблем мира.
– Нормально, – ответила я, потому что вербер, кажется, очень этого ждал.
Он хотел еще что-то спросить, но из нашей калитки выскочил Матвей, а следом за ним – и Фарида Фердинандовна.
– Мама! Ты в порядке! Я так волновался!
Сынишка рывком открыл дверцу машины, и я вышла к нему, обняв своего непоседу.
– Мамочка! Не пугай меня так! – он затих у меня в руках. Фарида Фердинандовна пояснила.
– Мы вам звонили, а вы недоступны. Матвей заставлял меня каждый час набирать.
– Все хорошо, малыш. Не волнуйся.
Какое-то время были только я и Матвей, мой маленький рыцарь, мой единственный мужчина, который никогда не станет чужим. Тепло разливалось по телу и щемяще-приятное ощущение появлялось внутри. Мой сынишка… Волновался… Переживал, маленький…
Наконец, я немного успокоилась, и Матвей юркнул обратно в калитку, заявив:
– Ну я подожду в доме.
