попасть.
– Давайте будем решать проблемы по мере их поступления, – предложила Катя, поднимаясь.
Спустившись на первый этаж, ребята остановились в начале дугообразной галереи, соединяющей школьное каре и центральное здание. Костя сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, и запустил кощеево зрение.
– Хочешь, я тебя поведу? – предложила Катя. Они не решились включать свет, боясь, что его могут увидеть сотрудники лицея, живущие в домах в глубине леса, поэтому в полумраке галереи было трудно разобрать наверняка, но Косте показалось, что щёки девочки потемнели.
– Нет, я вижу, куда идти, – смутившись, заверил он.
– О. – Катя моргнула, после чего махнула на стоящие вазы и висящие на стенах картины. – Я думала, они тебе светят в глаза? Когда мы в музей заходили, ты сказал, что даже ослеп на секунду.
– Так и было, – подтвердил Костя. – Сейчас для меня все эти картины и вазы как большие лампы. Светятся ярко, аж в глазах рябит, но не до такой степени, чтобы залить всю галерею, из-за чего я вообще перестал бы что-то разбирать.
Катя как-то странно на него посмотрела, затем перевела взгляд в глубь прохода и легонько нахмурилась.
– Мы идём или как? – поторопила Жанна и первой быстро зашагала вперёд. – Давайте сразу к оранжерейной башне!
– Пусть и саму галерею проверит, – не согласился Никита. – Представляешь, как будет глупо, если Костя просто пройдёт мимо Схрона, потому что тебе не терпится проверить свою теорию?
– Не занудничай, – огрызнулась Жанна, но притормозила.
Никита, конечно, был прав, призывая к тщательной проверке. Костя, ступая по паркету, методично водил глазами по стенам и полу в поисках тайника, но лишь морщился от сияющих прямоугольников и округлых очертаний ваз.
К огромному разочарованию Жанны, когда они остановились перед внутренним входом в оранжерею, Костя не увидел за дверью ни единого пятнышка света. Как и за потолком, где, по их расчётам, располагалась забаррикадированная башня.
– Может, пойдём сразу к библиотеке? – воодушевился Никита, когда после небольшого перерыва – из-за напряжения глаз и бликов у Кости начало пульсировать в висках – они продолжили путь по галерее.
– Нет, – внезапно сказала Катя, да так громко, что все невольно остановились и повернулись к ней. Девочка выглядела отстранённой и задумчивой, будто высчитывала в уме сложные уравнения. – Нет. Мне тут пришло в голову… – Осёкшись, она закусила губу и тряхнула головой. – Давайте дойдём до вестибюля, а там я скажу, ладно?
Костя переглянулся с Никитой и Жанной и пожал плечами.
Во второй половине галереи тайников тоже не обнаружилось. Шагнув в вестибюль, Костя поморгал, выключая кощеево зрение, потёр переносицу и вопросительно посмотрел на Катю.
– У тебя есть идея, где может быть Схрон?
– Не то чтобы идея… Мне просто подумалось, а вдруг тут как у По?
– У кого? – прищурилась Жанна.
– Эдгара Аллана По, – пояснила Катя и снова повернулась лицом к Косте. – Как в «Похищенном письме»?
– Я до него ещё не дочитал, – помотал он головой.
– Не важно, – отмахнулась Катя. – Вы все наверняка слышали фразу: «Если хочешь что-то хорошенько спрятать, положи это на самом видном месте»?
– Да, но как ты положишь на видном месте Схрон с кучей артефактов? – спросил Никита.
– О чём я и говорю! – воскликнула Катя и, схватив Костю за руку, потащила его за собой в глубь вестибюля. Обогнув лестницу, она свернула вправо. – А разве может быть менее очевидно место для хранения артефактов, чем это?
Остановившись, девочка ткнула пальцем в табличку рядом с закрытыми двойными дверями в стене напротив столовой.
– Музей, – медленно прочёл Костя. В его голове забрезжило смутное понимание, на что намекала Катя.
– Ты думаешь, что тайный ход в Схрон с настоящими волшебными артефактами спрятан в музее с их репликами? – недоверчиво протянул Никита.
– Пусть Костя скажет. – Катя, сияя леденцовыми глазами, улыбнулась Косте и кивнула на закрытые двери. – Светится?
Костя с опаской посмотрел на двери.
– Признаться, я даже смотреть боюсь. В прошлый раз меня ослепило, хотя я специально и не запускал своё зрение.
Катя досадливо закатила глаза и, развернувшись к дверям, повернула ручку замка. Но двери оказались заперты.
– О, мой черёд блистать, – хитро улыбнулась Жанна, доставая из кармана толстовки что-то вроде потёртого портмоне. Выудив из него три проволочки, она отодвинула Катю и присела перед замком.
Никита с сомнением посмотрел на неё, затем перевёл взгляд на Костю и Катю.
– Погодите, вы думаете… что реплики – это на самом деле не реплики, а оригиналы?! – На последнем слове он едва сорвался на фальцет.
Катя развела руками:
– Это лишь предположение, но оно бы объяснило такую разную реакцию Кости. Я думала, что его тогда ослепило на входе в музей из-за картин, потому что, кроме них, что там может быть такого ценного? Украшения? Вставки из золота и драгоценных камней? Но в галерее, которая намного у́же, Костя спокойно ориентировался. Значит, света картин недостаточно, чтобы залить всё пространство вокруг. Так почему музей в его глазах так ярко светится?
– Потому что он полон не просто картин, а вещей, чья ценность зашкаливает, – ответил сам Костя. – Причём не в смысле, что они дорого стоят. – Он переглянулся с Катей, чувствуя, как сердце заходится в предвкушении. – А что они магически бесценны.
В этот момент громко щёлкнул замок.
– Та-дам! – триумфально воскликнула Жанна и распахнула одновременно обе двери.
– Нужно проверить нашу теорию, – деловито сказала Катя, нашарив на стене выключатель. Зал озарился приглушённым светом, щадившим произведения старины. – Найти что-нибудь такое, что в обычном смысле малоценно, но если это настоящий артефакт, он в глазах Кости засветится.
Все четверо посмотрели по сторонам. Костя помнил, что витрина с серебряным блюдцем и красно-золотым яблоком стояла где-то в дальнем правом углу музея.
– Там, – указала пальцем Жанна на вторую витрину слева, где лежали три клубка пряжи: светло-серый – самый маленький, не больше абрикоса, тёмно-коричневый, размером с апельсин и чёрный, сравнимый с грейпфрутом. – Если это просто шерсть, она точно особой ценности не представляет.
Ребята столпились перед витриной. Костя на всякий случай приставил к глазам ладони, как если бы закрывался от солнца, и, наклонившись почти вплотную к стеклу, повторил упражнение.
И с присвистом вдохнул, потому что три шара шерсти вспыхнули как мощные софиты, так, что глаза заслезились. Костя торопливо выпрямился и, быстро моргая, чтобы поскорее прогнать бегающие перед глазами радужные пятна, махнул на витрину перед собой.
– Это точно артефакты. Иначе я боюсь представить, из шерсти какого пришельца свили эти нити, что они так светятся.
Катя, восторженно взвизгнув, в порыве чувств подпрыгнула и схватила Костю за руку. Жанна и Никита с почти идентичными победными улыбками дали друг
