прошло слишком много и ничего путного я не добился, кроме некоторого количества вина, выпитого с большой неохотой, стало понятно, пора валить.
— Алексей, ты куда? — Моментально среагировал Осмо, как только я поднялся из-за стола и напялил шляпу, лежавшую на специальной подставке.
— Пойду отдыхать. Вечер был прекрасным, но если задержусь, утро будет не очень хорошим.
Я пьяно улыбнулся полковнику в отставке и, покачнувшись, оперся рукой о спинку стула.
Вообще, конечно, на самом деле я был совершенно трезв. Все это время, пока Куусари упорно требовал каждые пять минут выпить, я тактично и незаметно выливал алкоголь в кадку со стоящим рядом фикусом. Цветочек меня сильно выручил. Накидываться желания не было никакого, да и ни к чему это, но из-за упертого Осмо мне приходилось делать вид, будто я пью с ним наравне.
Соответственно, в данный момент просто изображал из себя человека, изрядно употребившего лишку́.
— Алексей, ну как же так? Скоро Генриетта будет петь. Ты слышал, как поет Генриетта? О-о-о-о-о… Это божественно. Она обычно появляется в полночь.
Полковник вытащил из кармана жилета часы, щелкнул крышечкой и пару минут бестолково на них пялился, пытаясь сообразить, сколько сейчас времени. Однако, судя по тому, что крышечка благополучно закрылась, а лицо Куусари осталось все таким же бестолковым, у него это не очень получилось.
— Осмо, искренне верю, что Генриетта великолепна, но мне и правда пора.
Я положил руку полковнику на плечо, важно кивнул, а затем развернулся и нетвердой походкой направился в холл.
— Алексей, уже уходите?
Как обычно, словно из воздуха, рядом материализовалась мадам Жульет. Удивительная клиентоориентированность.
— Да, пойду, пожалуй. Благодарю, все просто замечательно. — Ответил я дамочке, напяливая пальто, которое услужливо протянул мне консьерж.
— Ах, какая жалость. Вы не услышите Генриетту. — Хозяйка салона надула губы и состроила обиженное лицо.–Каждый, кто бывает в Хельсинки, непременно должен ее послушать. Она божественна.
— Вы знаете, с большим трудом переживу эту трагедию. Придется собрать всю волю в кулак. Как-нибудь в другой раз. — Я кивнул мадам Жульет, прощаясь, и вышел на улицу.
Честно говоря, после пропитанного парами алкоголя и табаком зала, свежий воздух показался мне просто фантастически приятным.
— Осечка… — Высказался с досадой вслух, застёгивая пуговицы пальто.
Настроение, честно говоря, было не очень. Я сильно рассчитывал на встречу с Клячиным. Еще больше рассчитывал на разговор.
Естественно, безоговорочно верить дяде Коле не собираюсь, но тем не менее, пролить свет на происходящее он мог бы.
Однако, Клячин не появился. Хотя, я уверен, наша беседа в его планы должна входить. Иначе покушение на Мюллера выглядит ещё более идиотским. Неважно, что послужило причиной этого покушения. Клячин — чекист, а не Бэтмен, который прилетел, сделал доброе дело и улетел. Чекисты бывшим не бывают. В его поступке должен быть смысл.
Я думал обо всем этом, двигаясь по улице в сторону гостиницы. Сыскарей нигде не было видно. Ну это понятно. Мы с Риекки договорились, что он будет всю ночь гонять их по Хельсинки, требуя разыскать пропавшего меня. Но гонять на максимальном расстоянии от салона мадам Жульет.
Улицы выглядели пустынными. Погода снова испортилась. Небо затянуло тучи. Ни луны, ни звезд не было видно. Фонари светили тускло. В общем, антураж и окружающая обстановка полностью соответствовали моему настроению.
Когда сзади послышались шаги, я сначала не особо обратил на них внимания. Был погружен в свои мысли. Мало ли, кого еще понесло ночью шляться по городу. Тем более, за моей спиной остался бордель. Однако, спустя пять минут эти шаги ускорились и, судя по звуку, приближались конкретно ко мне.
Но даже в этот момент я не оглянулся. Только немного напрягся на всякий случай. Если кто-то хочет догнать, пусть догоняет. Тогда и разберёмся.
— Алексей! — Мужская рука легла мне на плечо.
Я остановился. Развернулся лицом к говорившему.
— Господин полковник?
Мое удивление было искренним. Потому что Осмо Куусари — это последний человек, кого я рассчитывал увидеть. Вообще, честно говоря, надеялся, что следом идет Клячин, который караулил мое появление где-нибудь в ближайшей подворотне.
— Ну ты и шустер. Еле догнал.
Осмо смотрел с улыбкой, но отчего-то мне эта улыбка показалась слишком радостной. А еще, я вдруг подумал, что полковник уже не так сильно пьян, как было всего лишь десять минут назад. Неужели воздух Хельсинки обладает чудодейственной силой отрезвения.
— Что-то случилось? — Спросил я, машинально оглянувшись по сторонам.
Салон мадам Жульет находился в отдалении от центральной улицы. Вроде бы не совсем закоулки, но народу здесь в такое время совсем нет. Не считая, конечно, клиентов борлеля. Однако те, в большинстве своем, уезжают на такси или очень быстро стараются оказаться подальше от заведения. Если перевести на привычный язык, салон расположен в спальном районе. Мы с Осмо сейчас стояли как раз в двух шагах от той подворотни, где я ждал его в прошлый раз.
— Слушай, Алексей, тут такое дело… Нужно поговорить кое о чем. — Куусари продолжал улыбаться и мне его улыбка не нравилась все больше и больше.
— До завтра никак? — Я сделал маленький шаг назад, примеряясь, куда и как ударю полковника.
Потому что в глубине души зрела уверенность, похоже, я точно его ударю. А потом придется быстро бежать. Прямиком до гостиницы. Там — по-любому люди Эско.
Причинять реальный вред полковнику, хоть он и в отставке, не сто́ит. Это может иметь последствия, которые скажутся на моем отъезде. Соответственно, главное — выбить Осмо из колеи, а потом тактично смыться.
Может, это конечно очередной приступ паранойи, не знаю. Но именно в данный момент мне в голову упорно лез голос Молодечного.
«Смотрите на соперника не глазами. Смотрите нутром. Задницей чувствуйте его намерения. Интуицией. Вы точно поймёте, если противник захочет сделать вам плохо.»
Вот, что вспомнилось. Даже не вспомнилось. Я буквально услышал эти слова Кривоносого в своей башке. Будто он стоит рядом и орет их в мое
