с грузовых судов, поражало вернее. Сторожевые корабли и другие легкие суда, проходившие под настилом, разбивались при первом же столкновении с большими военными кораблями» (Liv. XXX. 10). Все преимущество пунийцев развеялось, как дым, столкнувшись с тактическими изысканиями римского полководца.
Информация о потерях сторон противоречива. По информации Тита Ливия, успех сопутствовал пунийцам: «Почти шестьдесят грузовых судов, зацепленных за корму, доставили в Карфаген – удача не стоила ликования, ею вызванного, но была тем приятнее, что среди беспрерывных горьких поражений блеснула вдруг карфагенянам эта нечаянная радость» (XXX. 10). Захват римских грузовых судов не означал, что флот Сципиона уничтожен, это был не более чем частный успех. В изложении Аппиана, победа осталась за римлянами: «карфагеняне поражались и с кораблей, и с земли, и со стены, их корабли были повреждены; усталые, они вечером отплыли назад. Когда же они отходили, римские суда их преследовали, выезжая через промежутки и отступая, когда подвергались нападению. Один корабль, без, людей, они взяли на буксир и привели к Сципиону» (Lib. 25). Каждый может принять ту версию развития событий, которая ему больше нравится, но в том и в другом случае итоги сражения не имели решающего значения.
13. Последний бой Магона Баркида. (лето 203 г. до н. э.)
Развязка войны была близка. Несмотря на потрясающие успехи Сципиона в Африке, в Италии положение дел оставалась тревожным: с севера готовилась перейти в наступление армия Магона, на юге свирепствовал Ганнибал. Ситуация резко обострилась, когда Магон покинул Лигурию, вторгся в Цизальпинскую Галлию и привел войска в земли инсубров. Говорить о том, что он хотел идти на соединение с армией Ганнибала, не приходится: слишком велико было расстояние между двумя лагерями. Магон помнил, чем закончилась попытка Гасдрубала Баркида осуществить такой маневр, он не хотел повторять судьбу брата. Скорее всего, Магон задумал пополнить свою армию воинами-инсубрами и открыть новый фронт против Рима. На этот раз – на севере Италии.
Магон не случайно решил договориться с инсубрами. Именно это галльское племя занимало непримиримую позицию в отношении римлян и постоянно вступало с ними в вооруженные конфликты. Римляне в свою очередь демонизировали инсубров и придумывали про них разные страшилки: «Галлы-инсубры и их соседи в Альпах обладали душами диких зверей, а телами сверхчеловеческими» (Flor. I. XX. II. 4). Именно инсубры поддержали Ганнибала и массово вступили в ряды его поредевшей после перехода через Альпы армии. В битве при Тразименском озере инсубр Дукарий убил консула Гая Фламиния (Liv. XXII. 5). Но с тех пор прошло много времени, армия Ганнибала оказалась заблокирована на юге Италии, инсубры же были обескровлены беспрерывными войнами. Они Магона ждали, но оказать ему такую же серьезную помощь, как Ганнибалу, уже не могли. Несмотря на эти объективные трудности, карфагенская армия пополнилась галльскими добровольцами. У римлян в регионе тоже было достаточно сил, поскольку в Аримине находился претор Публий Квинктилий Вар с двумя легионами (Liv. XXX. 1), на территории Цизальпинской Галлии разбил лагерь проконсул Марк Корнелий Цетег. Несмотря на это, Магон решил рискнуть и перешел в наступление. Командующий был уверен в своих солдатах, которых успел хорошо обучить за время пребывания у лигурийцев.
Перед решающей битвой римская армия выстроилась в две линии. В первой линии стояли легионы Публия Квинктилия, в резерве расположились войска Цетега. Правое и левое крыло римлян прикрыла кавалерия. Магон в центре боевого порядка поставил ливийскую пехоту и лигурийцев, конница расположилась на флангах, боевые слоны и галлы были выделены в резерв.
Сражение началось атакой легионов Вара на центр карфагенских позиций, римляне устремились вперед, намереваясь сходу прорвать вражеский строй. Однако пехота Магона сумела выдержать этот удар. Мало того, легионеры увязли во фронтальном столкновении и начали нести большие потери. Бой был упорный, ливийцы и лигурийцы сражались умело, яростно отбиваясь от наседавших римлян. Противники сошлись врукопашную, поражая друг друга мечами и копьями. Все атаки легионеров были отбиты, битва стала развиваться по сценарию, не предусмотренному римскими военачальниками. Цетег, находившийся со своими легионами во второй линии боевого построения, решил посмотреть на битву с близкого расстояния и оценить обстановку. Направив коня в гущу сражающихся воинов, проконсул столкнулся с Варом, который срывающимся голосом призывал римлян идти вперед. Указав рукой на сгрудившихся у боевой линии карфагенян легионеров, Марк Корнелий произнес: «Ты видишь, сражение выдыхается, враг против ожидания держится – он уже не чувствует страха и вот-вот обнаглеет. Налететь бы на них всадникам, сбить их, смешать их ряды. Либо ты бейся на передовой, а я введу в бой конницу, либо я буду впереди, а ты устреми на врага конницу твоих четырех легионов» (Liv. XXX. 18). Поскольку Вар решил вести в атаку легионы, Цетег вместе с сыном Марком отправился в расположение кавалерии.
Всадники в сражении участия не принимали, они расположились на земле и вполголоса переговаривались друг с другом. Цетег приказал воинам садиться на коней, сформировать строй и приготовиться к атаке. Пропела труба, римская конница устремилась вперед. Навстречу всадникам Цетега выдвинулась нумидийская кавалерия. Нумидийцы забросали римлян дротиками, ловко ушли из-под удара и вновь атаковали противника. Пользуясь тем, что африканцы избегали рукопашной схватки, Цетег решил развернуть конницу и ударить во фланг карфагенской пехоте. Римская кавалерия пошла в новую атаку, однако Магон внимательно наблюдал за ходом боя и своевременно принял ответные меры. В бой пошла пунийская элефантерия, оглашая окрестности трубным ревом, боевые слоны бросились на римскую конницу. От топота огромных животных загудела земля, сидевшие в башнях стрелки метали во врагов стрелы и дротики. Перепуганные лошади взбесились, они поднимались на дыбы и сбрасывали на землю растерявшихся наездников. После того как передние ряды всадников были растоптаны, основная масса римской кавалерии обратилась в бегство. Следом за ними бросились нумидийцы, Магон же решил воспользоваться ситуацией и в свою очередь нанести удар с фланга по римской пехоте.
Элефантерия врезались в ряды двенадцатого легиона и начала крушить боевые порядки римлян. В центре строй легионеров дрогнул под мощным натиском карфагенской пехоты, римлян охватила паника, они стали медленно подаваться назад. Карфагеняне и лигурийцы яростно рубили легионеров мечами, боевые слоны неистовствовали в гуще вражеских воинов, топтали и давили оказавшихся под ногами римлян. Двенадцатый легион понес чудовищные потери; легионеры, зажатые между пунийской пехотой и элефантерией, держались из последних сил. Осознав, что фронт вот-вот рухнет, Вар быстро ввел в бой тринадцатый легион (Liv. XXX. 18). В ответ Магон отправил в битву отряды галлов; потрясая мечами, кельты с боевым кличем устремились в атаку. Воины тринадцатого легиона метнули в противника копья, выхватили из ножен мечи и пошли вперед. После короткого боя галлов отбросили, и Вар отправил в бой одиннадцатый легион. Легионеры поспешили на помощь своим товарищам,
