Филиппа Белолебедя, из-за которого ей пришлось, мокрой и обнажённой, выбираться в ночной лес. Подумав, рассыпалась проклятиями и в сторону Руслана. На всякий случай. Вскоре она обогнула то место, где должна была проходить ограда усадьбы, и выплыла к ничейной земле. Озеро постепенно сужалось, и Рада поняла, что приближается к устью реки. Дальше плыть уже было не обязательно. Она нашла взглядом берег, на который удобно будет выбираться из воды, и двинулась к нему. Дно снова появилось под ногами. Оно поднималось, и вода уже доходила до шеи, потом до груди, оголяя тело. Над рекой дул ветер, Рада стучала зубами, ощущая, как кожа покрывается мурашками. Она крепко обняла себя, чтобы хоть немного согреться. Из воды она почти выбежала и, чуть обсохнув, наскоро оделась. Волосы, собранные в высокую причёску, всё равно намокли возле шеи, и пришлось распустить их, чтобы было теплее. После такого плаванья Рада вся задубела.
Она стояла на берегу, переступая с ноги на ногу, и оглядывала округу. Песок прилипал к подошвам сапог. От ветра волны набегали на берег, выплёскивая тёмно-зелёные водоросли. Лёгкая дымка нависала над рекой, берег то шёл ровно, то резко вздымался вверх, а почти от самой кромки воды начинались деревья. Кривые стволы то тут, то там склонялись над водой. Хватаясь за ветки, Рада принялась подниматься вверх по берегу. С обрыва вновь поглядела на реку. Мысленно запомнила место, куда должна будет вернуться, и, держась неподалёку от воды, побрела по лесу.
Такие прогулки были для Рады не впервой. Ещё бы – она большую часть жизни прожила в лесу, ходила по нему по поручениям Ягини и встречалась с русалками. Лесной живности и нечисти она не пугалась, внутри неё таилась сила могущественнее их всех вместе взятых, поэтому они её, а не она их, должны бояться.
Хоженых троп здесь не было, приходилось пробираться, как есть, сквозь колючие ветки, которые, как хулиганистая ребятня, норовили дёрнуть за сарафан или за волосы. Каблуки сапог утопали в грязи. Ноги скользили и хлюпали по мягкой почве. Густые кроны деревьев заслоняли небо, и Рада ориентировалась скорее по звукам и ощущениям, чем благодаря зрению. Всё вокруг слилось в чёрную картину, будто девушка потеряла сознание. Ветки чересчур громко трещали, когда она на них опиралась или отдвигала, и казалось, что этот звук проносится через весь лес. Живность всполошилась, спящие птицы взлетали, хлопая крыльями. Иногда Раде казалось, что за ней следят. Лес не молчал, отвечал на каждое движение незваной гостьи, и девушка подчас вздрагивала от неизвестных звуков поблизости. Всякое может померещиться во тьме. Но она быстро брала себя в руки и двигалась дальше.
Златоуст – ядовитое растение, которое искала Рада, – рос обычно в чаще, среди хвойных деревьев. Можно было набрать также поледенник или вихруст, но один ещё не зацвёл, а второй имел такой горький вкус, что человек отказался бы от блюда, в которое намешали яд. Ядовитые ягоды девушка тоже не приметила: их можно было найти на окраине леса, куда попадает солнце, а не в чаще, где она сейчас бродила. А уж яды попроще Рада не искала. Они могли как сработать, так и заставить Белолебедя помучиться с животом, но не убить. А хотелось действовать наверняка и не возвращаться больше в дремучий лес.
Когда запах хвои начал отчётливо улавливаться в воздухе, девушка приободрилась. Река осталась далеко позади, но Рада знала, что найдёт дорогу. Она ещё сильнее отклонилась в сторону чащи. Под ногами хрустело что-то мелкое, а ладони начали иногда натыкаться на иголки. Лиственные деревья перемешались с соснами и низкорослыми елями. Девушка опустила перед одной из ёлок. Ощупала её корни, пытаясь найти златоуст, и выдохнула, когда пальцы дотронулись до знакомого, немного шершавого листа, на вид похожего на щавель. Осталось убедить служанок, что Белолебедь хочет отведать щавелевого супа.
Рада вынула из одежды маленький холщовый мешок и нож. Поддела землю, немного раскопала её, чтобы не повредить корни златоуста – в них содержалось больше всего яда. После затолкала растение в мешочек.
Что-то затрещало позади.
«Белки», – отмахнулась девушка, но стало не по себе. Снова появилось то пробирающее чувство, что за ней следят. За треском последовал шорох. Раду словно облили ледяной водой, она задрожала, прислушиваясь. Шагов не разобрала, но странный звук, будто куча насекомых ползёт по земле, подбирался к ней, и девушка резко поднялась на ноги. Она растерянно водила взглядом по тьме, пытаясь разобрать, что происходит. Мешочек со златоустом затолкала под сарафан, а в руке сжала нож. Звук усилился. Девушка не узнавала его: он не походил ни на шаги человека, ни на приближение животного, ни на полёт птицы. Она отступила назад, но упёрлась спиной в ель, под которой выкапывала златоуст, и колючие иголки впились в кожу. Рада шагнула в сторону, всё так же приглядываясь. Она даже не понимала, в какую сторону лучше бежать. Опасность ощущалась явственно, давила под рёбрами, заставляла сердце биться в бешеном ритме.
Земля, кажется, заблестела. И Рада всё поняла.
К ней приближался лёд.
Он проползал меж деревьев, переступал через корни и подгребал под собой траву и землю. Позади льда виднелась тень. Девушке уже не надо было приглядываться, чтобы разобрать, кто перед ней окажется. Она знала наверняка – Морок. Рада стремглав бросилась в противоположную от него сторону. Сердце колотилось, а пальцы уже заболели от напряжения, с которым она стискивала нож, бесполезный против бога.
– Рада! – донёсся его голос.
Девушка сжала губы. Не ответила, побежала дальше, понимая, что разговоры бесполезны. Мороку нужна её Тьма, а вместе с Тьмой уйдёт и её жизнь. Лёд с тем же шипением нагонял её, норовил попасть под ноги, чтобы она поскользнулась, а бог гнался следом. Ветки хлестали Раду, как Ягиня – веником, но она почти не чувствовала боли. Лишь прикрывала глаза ладонями. Рукава на рубахе задрались, и кожа на руках была исполосована беспорядочными бурыми линиями – смесь грязи и крови. Луна изредка прорывалась сквозь плотную крону, но почти всё время девушка бежала в темноте, ни на что не ориентируясь и уповая на удачу. Спасти её было некому. Оставалось надеяться, что она оторвётся от Морока и схоронится в каком-нибудь овраге или в кустах.
Впереди наметился просвет. Рада добралась либо до лесной проплешины, либо до реки. Она из последних сил рванула вперёд и,
