потом поцелуем, затем — вмешательством в мои дела и последующим волнением за неё. Но и это ещё не всё. Вчера она меня добила, буквально сметая все мои убеждения решительным махом, разбивая их вдребезги. Заставила меня вытащить всё то, что, оказывается, сидело в глубине всегда, полюбоваться на это и понять, что больше так не смогу. Даже более того — не имею права.
А потом эта девчонка отдавалась мне так, что я с трудом вообще вспомнил, что для неё это в первый раз. Держал лишь на подкорке сознания, цепляясь за эту мысль, потому что — ответственность. Она пробуждалась всё сильнее, заставляя меня чувствовать себя нужным, живым, способным на всё. Такие ощущения мне ни один из рискованных поступков прежде не давал.
Мы с Евой в итоге весь день провели в объятиях друг друга. Из кровати перешли в ванную, где я помогал девчонке прийти в себя, а потом мы вспомнили, что бывают и другие способы доставить друг другу удовольствие, помимо уже испытанного. Затем переместились на кухню, где всё же поели, погуляли по дому, осматриваясь и разговаривая, ну а потом снова вернулись на всё тот же диван типа смотреть фильмы, а на деле, конечно, снова окунуться друг в друга.
Но вот Ева уже спит, а я всё никак не могу. Уж не знаю, в чём дело — я ведь кучу энергии потратил. Хотя, с другой стороны, меня вечером вырубило аж до утра, так что оно понятно.
Смотрю на спящую девчонку и непроизвольно улыбаюсь тому, как она слегка посапывает. Да, я всё-таки заделался романтиком. И вот даже не стыдно.
Надо будет, кстати, с её братом поговорить. Потому что — опять же — ответственность. Не стоит, чтобы Ева от него выгребала, если что, с учётом, что Антон слегка в курсе моих мутных дел. Расскажу ему всё сам, а новость сестрёнки пусть сразу примет.
Не успеваю ничего предпринять — ни лечь рядом с Евой, отложив разговор до завтра, ни выйти, чтобы набрать друга. Потому что телефон звучит новым уведомлением. Сообщение от Виктора.
Он, конечно, всегда был внезапен. Я уже, можно сказать, привык. Но всё равно как-то не по себе, когда вижу новое сообщение.
«Я вернулся. Спустись ко мне один, Еву не буди», — нормальный такой посыл. Одним махом и дать мне понять, что действительно следил за нами по камерам, и намекнуть, что какое-то решение уже принял.
Сжимаю челюсть, вспомнив, как бурно мы с Евой проводили этот день. А ведь я начисто забыл, где нахожусь и про камеры тоже. Но получается, и это Виктор видел.
Долбанный извращенец. Я точно это выскажу, и наплевать на последствия. Особо не сомневаюсь, что материалы никуда не попадут, но пошёл он нахрен с такими трюками в любом случае. Не стану верить на слово, потребую доказательств.
Вот только Еве точно лучше обо всём этом не знать. Помнится, я смог её убедить, что камер тут нигде нет, так что пусть спит спокойно.
*******************
Не сомневаюсь, что мы можем говорить в полный голос. Дом огромный, целая вилла, Ева из той комнаты ничего не услышит, если даже мы орать тут, в прихожей внизу, будем. А это очень даже возможно, я сейчас за себя не отвечаю. Поэтому и запер девчонку на всякий случай. А то с её тягой разыскивать ответы… Если проснётся, может доставить хлопот похлеще обиды на меня за то, что ограничил ей действия.
— Что ты тут устроил? — рычу сходу, сразу, как Виктор закрывает за собой входную дверь.
Вообще, это я ещё держусь. Разговаривал бы совсем иначе, если бы не присутствие Евы в доме. Не потому, что типа смущаюсь — во-первых, нет такого, а во-вторых, нас она не услышит. Но сам факт, что девчонка ещё во владениях Виктора и зависит от его милости, напрягает. Да и руки завязывает, что уж.
— Я хотел привлечь тебя в новую миссию. Уехать со мной в Данию и влиться там в одну группировку, состоящую в том числе и из наших, русских, которые там скрываются, — неожиданно совсем не в тему сообщает Виктор.
— Хотел? — единственное, что спрашиваю, слишком сбитый с толку.
Прошедшее время почему-то цепануло, хотя могло ничего не значить. Но — надо же — я ведь беспокоюсь за опасность этой миссии. Впервые в жизни задумываюсь, что там не в игрушки играть будут. И что подстава может быть жёсткой, что могу не выгребать настолько, что не вернусь оттуда.
И вдруг понимаю, что единственный риск, на который я сейчас согласен — та самая операция, которая мне предстоит.
— Да, хотел, — помедлив, отвечает Виктор, жестом руки предлагая мне сесть на диван. Машинально так и делаю, видя, что детектив тоже. — Но знал, что это более опасное задание чем все те, что предлагал тебе раньше. Они, конечно, тоже разными бывали, но не настолько рисковыми.
Напряжение во мне ещё играет, не позволяя забыть, что я собирался разнос Виктору устроить за всё нехорошее, что он тут нам с Евой организовал. Но усилием воли я заставляю себя временно отложить этот вопрос, но только, конечно, ненадолго. Пусть детектив сначала выговориться и о вердиктах своих скажет, а там по ситуации буду разговаривать, в зависимости от того, что там с девчонкой будет намечаться.
— Продолжай, — немного раздражённо поторапливаю.
Кажется, так я с Виктором ещё не разговаривал. Терпилой, конечно, не был, но наши цели всегда совпадали и мы ценили друг друга. Да и я понимал, что это слишком влиятельный человек.
— Я не знал, как тебе это преподнести, но ситуация с Евой сыграла в мою пользу, — то ли детектив не улавливает мой тон, то ли оказывается не из обидчивых. Хотя мне на это уж точно наплевать сейчас, когда речь заходит о ней. — Я ведь ещё на этапе, когда давал тебе задание привести её сюда, понял, что у тебя к ней что-то есть. Тогда уже примерно предположил, что она в делах Васи никак не замешана, а по глупости полезла из-за тебя. Но хотел убедиться в обоих своих предположениях.
— Убедился? — хмуро спрашиваю, понимая, что это скорее подводка, чем всё, что мне собирается вывалить Виктор.
— Да, — ровно отвечает он. — Я хотел надавить на тебя через Еву, сделать так, чтобы ты, забеспокоившись о её участи и о том, чтобы она не узнала
