по поводу твоей помолвки. Нам пора.
Её тон не терпит возражений. Однако меня так просто этим не сломать.
— Как только я закончу работу, непременно появлюсь.
— Я не спрашивала твоего мнения. Или ты идёшь, или…
— Или твои псы меня потащат? Или соизволишь сделать всю грязную работу сама, милая мамочка?
Я уже потеряла надежду на хорошие отношения с матерью и даже с отцом. Они не были моими настоящими родителями. Биологически они таковыми являлись, но фактически они просто два человека, подарившие мне жизнь. Может быть, поэтому наши отношения были далеки от идеальных, ведь мы, по сути, были друг другу чужими.
— Если понадобится, именно так и поступлю, — зло сощурилась королева. — Но тебе это вряд ли понравится.
— А ещё не понравится моему жениху, — парирую я. — И, в принципе, всем скандарским гостям. А ещё всегда есть вероятность проболтаться, что ты подменила меня иноземной девчонкой.
Я поднимаюсь из-за стола и бесстрашно смотрю в глаза королевы-матери.
— Придворные леди так обожают сплетни и пересуды. Им будет интересно обсудить то, как их глубоко обожаемая королева хотела посадить на престол самозванку. Да вот только померла она. Как есть померла. И оттого так в характере и поменялась мышка Фрея.
Глава 22
Я снова листаю страницы с документами и ничего не понимаю. Ненужные мысли и эмоции мешают мне сосредоточиться на важном. Всё смешивается в ужасный коктейль и отнимает слишком много сил. Я продолжаю анализировать записи, но ничего не выходит.
Над камином большие часы показывают 6 вечера. Как только минутная стрелка немного опускается, раздается стук в дверь.
В гостиную заходит мать в сопровождении своей охраны. На её голове сияет корона. Она идеальна, как всегда.
— Я организовала званый вечер по поводу твоей помолвки. Нам пора.
Её тон не терпит возражений. Однако меня так просто этим не сломать.
— Как только я закончу работу, непременно появлюсь.
— Я не спрашивала твоего мнения. Или ты идёшь, или…
— Или твои псы меня потащат? Или соизволишь сделать всю грязную работу сама, милая мамочка?
Я уже потеряла надежду на хорошие отношения с матерью и даже с отцом. Они не были моими настоящими родителями. Биологически они таковыми являлись, но фактически они просто два человека, подарившие мне жизнь. Может быть, поэтому наши отношения были далеки от идеальных, ведь мы, по сути, были друг другу чужими.
— Если понадобится, именно так и поступлю, — зло сощурилась королева. — Но тебе это вряд ли понравится.
— А ещё не понравится моему жениху, — парирую я. — И, в принципе, всем скандарским гостям. А ещё всегда есть вероятность проболтаться, что ты подменила меня иноземной девчонкой.
Я поднимаюсь из-за стола и бесстрашно смотрю в глаза королевы-матери.
— Придворные леди так обожают сплетни и пересуды. Им будет интересно обсудить то, как их глубоко обожаемая королева хотела посадить на престол самозванку. Да вот только померла она. Как есть померла. И оттого так в характере и поменялась мышка Фрея.
Я успеваю заметить замах руки, но принципиально не уклоняюсь от удара. Мне становится безумно любопытно, как королева сможет объяснить след от удара, который непременно проявится на моей светлой коже. В глубине души я надеюсь, что кольца моей матери нанесут большой вред моему лицу, оставляя не только синяки, но и царапины.
— Несносная девчонка! — Шипит мать. — Я прикажу пытать твоего лекаря, пока её сердце не остановится от боли. А потом её тело повесят на главной площади, в назидание тебе и остальным непокорным придворным. Как тебе такой расклад?
— Старая змея, — шиплю я в ответ, держа ладонь на щеке и очень желая, чтобы сейчас проявилась моя магия огня и сожгла всё к чертовой матери. — Ты ничего не сможешь ей сделать. Легенда, созданная для неё, служит ей же защитой. Это всё пустые угрозы.
Королева смотрит на меня с яростью и неконтролируемым гневом, а я отвечаю ей тем же. Однако я также вижу в её глазах растерянность и осознание того, что шантажировать меня ей больше нечем.
— Она человек из скандарских земель, — продолжаю я. — Отдав приказ о её казни, ты нарушишь законы о гостеприимстве. — Продолжаю давить. — О, боюсь, король, да благословит его богиня процветания, не спустит это с рук. Или же, прикрывая твои дела, он будет вынужден рассказать всем, что Ри никогда не была лекарем из Скандарии, а была обычной повитухой, которой ты отдала приказ уйти через порталы, чтобы меня просто никто не убил. — Победно смотрю на мать, осознавая, что эту битву я выиграла, и у меня нет слабого места в лице тётушки. — Всё ещё желаете угрожать мне, матушка? — спрашиваю я у вмиг посеревшей королевы елейным голоском.
— Жду вас в большом зале, — произнесла королева сквозь зубы, развернулась и подхватила свои многочисленные юбки.
Дверь оглушительно хлопнула, и только тогда я заметила, что у меня ноет щека. Аккуратно дотронувшись до неё, я почувствовала кровь.
«Ненавижу!» — подумала я.
За матерью пришла моя служанка. Увидев мою щёку, она охнула.
— Моя госпожа, как же так? Сегодня праздник, а у вас рана. О, богиня, смилуйся! — служанка взывала к высшим силам, а я просто смотрела на своё отражение и не сводила взгляд с запекающейся крови на порезе. Скула болела, а это значило, что позже там проявится синяк.
— Может, мы сможем скрыть это причёской? Я позову на помощь, — суетилась девушка.
Но я хотела, чтобы этот след видели все.
— Ничего не нужно, ты свободна. Гвардейцы у покоев?
— Конечно, ваше высочество, ждут вашего появления.
— Отлично, ты можешь идти.
— Но рана…
— Ничего не хочу слышать! Иди.
Служанка бесшумно выскользнула за дверь. Я подошла к раковине и побрызгала на себя холодной водой. Не помогало. Я хотела собраться с духом, чтобы пережить этот вечер.
Гвардейцы повели меня к большому залу. По мере приближения всё отчётливее слышалась музыка и женский смех. Когда я вошла, смех прекратился. Королева-мать, до этого мило улыбавшаяся и пьющая из бокала вино, поменялась в лице, увидев, что я не сменила наряд и не попыталась скрыть последствия её удара. По помещению прошёлся общий вздох, смешавшийся с мелодией, которая ассоциировалась у меня с бирюзовым цветом. Возможно, какая-то морская тематика мелодии навеяла, я не знаю.
— Отчего же вы затихли? — расплываюсь в улыбке, чувствуя, как саднит свежая рана. — Пейте и веселитесь! Её Величество не жалеет сил и времени, чтобы моя свадьба вошла в историю.
Беру бокал вина, напоминающего вино из Устилады, но более сладкое.
— Ваше здоровье, — выпиваю залпом и ставлю пустой бокал обратно
