уплели за обе щеки. Затем отправились играть.
Убирая со стола, посмотрела на часы. Семь часов вечера, от бизнесмена ни слуху, ни духу. На звонки по-прежнему не отвечает. Отгоняя тревожные мысли, села перед камином с книгой. Почитаю, пока не придет время укладывать малышей спать.
Не успела я прочитать и странички, как на телефон пришло уведомление.
«Задержусь. Не ждите меня. Ложитесь спать.»
Строганов в своем репертуаре. Коротко и по существу. Вновь который раз за день по сердцу царапнуло. Чего-то не хватало в смске. Чего-то важного. Оформить мысль не успела, Олеся, запыхавшись от бега, прыгнула рядом со мной на диван.
— Мам, почитай сказку.
Улыбнувшись малышке, посмотрела на ее брата. Тот усиленно закивал головой и пристроился у меня в ногах.
— Какую сказку хотите?
— «Красавица и чудовище», — выпалила Леся.
— «Иван Царевич и серый волк», — в то же время выкрикнул Кирилл.
Рассмеялась, покачала головой.
— Я не могу читать две сказки одновременно. Надо выбрать какую-то одну.
Дети обменялись недовольными взглядами. Как обычно, ни один не хотел уступать другому. Вздохнув, задумалась. Что бы такое им предложить?
— Может, «Гуси-лебеди»? Про сестрицу Машеньку и братца ее — Иванушку?
— Это, где они в печке прятались? — уточнил Кирюша, задумчиво сморщив маленький нос.
— Она самая.
— Нет, — упрямо покачал головой мальчик. — Не хочу.
Олеся, скрестив руки на груди, возмущенно пыхтела. Как маленький паровозик.
— Тогда… — спешно перебирала известные мне сказки, которые могла либо вспомнить, либо найти в их домашней библиотеке, и которые были бы одинаково интересны и мальчику и девочке. — Придумала, — подняла палец вверх, детки с интересом на меня посмотрели. — Идите, умывайтесь, ложитесь в постели, и я почитаю.
— Еще же рано спать, — нахмурился Кирюша.
— А мы и не будем спать, — щелкнула его по носу.
Малыш рассмеялся и вскочил на ноги. На перегонки с сестрой бросился в ванную. Улыбаясь, проследовала за ними. В груди разливались тепло и нежность. Все было так хорошо. И одновременно страшно, какой могу стать, если, вдруг, это все потеряю. Скорее всего превращусь в злобную старуху. Или Веру.
Отогнав глупые страхи, наскоро соорудила из одеял и подушек небольшой шалаш на полу в детской, пока дети чистили зубы. Увидев мое сооружение, дети захлопали в ладоши, подпрыгивая на одном месте.
— Ура! Шалаш! — кричал Кирюша, а его усиленно поддерживала Леся.
— Забирайтесь, — отодвинула полог, пропуская ребят внутрь, подсвечивая фонариком, два других лежали на подушках.
Хорошо, что Строганов такой запасливый, и в свое время закупил целых пять, на всякий случай. Вот и пригодились.
Сверкая глазами от радости, двойняшки уселись на подушки, сложили ручки на коленях и принялись ждать. Забавные такие.
Раскрыв книгу, начала читать:
— В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь…
Глава 31
Максим
Давно я так долго не колесил по городу. Бесцельно. Просто ехал вперед, периодически куда-то сворачивая. Дорогу видел, но как-то размыто. Не надо было садиться в таком состоянии за руль, создавал опасную ситуацию на дороге не только для себя, но и для других участников движения.
Все понимал, но не останавливался. Чувство опасности, пусть и легкое, поскольку на дорогах практически никого не было, хоть как-то заглушало разливающуюся в груди боль. Она миллиметр за миллиметром захватывала все мое существо, словно яд лилась по жилам. Иногда перехватывало дыхание, но я заставлял себя дышать дальше.
В голове не укладывалось то, что увидел. С первых секунд видео появилось желание выключить его, а компьютер выкинуть в окно. Но как настоящий мазохист я продолжал смотреть, как Оксана и Ушманский занимаются…
Содрогнулся, резко крутанув руль, паркуясь. Нет, даже в мыслях не мог произнести этого. Мозг вообще отказывался верить в происходящее. Сердце сжимал кулак. Ощущал себя словно в кошмарном сне, от которого не мог проснуться.
Голова болела от скачущих в ней мыслей. Одна выделялась на фоне остальных. Не могла мне Оксана изменить. И даже то, что на видео стояла дата — несколько дней назад — меня в этом не убеждало.
Не верил и все равно боялся, что это окажется правдой. Надо было поговорить с ней, выяснить. Но это казалось такой дикостью, что моя любимая женщина снова связалась с человеком, практически разрушившим ее жизнь (по ее же словам), что… Ну, не могло это быть правдой. Не могло!
Со всей силы ударил по рулю, втопил педаль газа в пол, рванул к дому. Прежде, чем приходить к каким-то конкретным выводам, надо было во всем разобраться.
Подъехав, окинул взглядом дом, который стал таким уютным, с тех пор, как в нем поселилась Нечаева. Окна не горели. Стояла практически гробовая тишина. Что на самом деле не удивительно, учитывая, что на часах было двенадцать часов ночи.
Осторожно, стараясь не шуметь, зашел внутрь. Поднялся на второй этаж. В первую очередь заглянул к детям. Они сладко спали в своих кроватях, не представляя, какая буря творилась в душе их отца. Вяло улыбнулся, закрыл дверь.
Постоял некоторое время перед дверью в свою спальню. Заходить не хотелось. Боялся совершить глупость, когда увижу Оксану. Собравшись с духом, вошел.
Девушка спала на своей половине кровати, темные волосы разметались по ее и моей подушкам. Против воли улыбнулся, так каждую ночь — не раз просыпался от того, что ее длинные пряди закрывали мое лицо.
Вновь перед внутренним взором возникли кадры из присланного Верой видео. До скрипа сжал челюсти. Одна часть меня хотела схватить девушку, встряхнуть, выяснить всю правду, другая по-прежнему отказывалась в это верить.
Сел рядом с Оксаной на край кровати, провел пальцами по волосам. Что-то не давало мне покоя. Что-то во всем случившемся было неправильно. И это было не только мое нежелание верить в предательство, что-то еще…
Озарение пришло внезапно. От окатившего меня облегчения ноги стали ватными, хорошо, что я сидел. Упав рядом с любимой, обхватил руками, крепко прижал, осыпая короткими поцелуями любимое лицо. Понимал, что разбужу ее, но не мог остановиться. Больше всего на свете в данный момент хотел заглянуть ей в глаза, пусть и заспанные, увидеть в них знакомое выражение — любви и счастья.
Веки девушки затрепетали, губы растянулись в ленивой улыбке.
— Привет, — прошептала, отвечая на мой поцелуй.
— Привет, — ответил, оторвавшись.
— Ты сегодня поздно, — прозвучало с легким укором. Пусть ругается, лишь бы была рядом.
— Прости, — повинился, — больше такого не повторится.
Больше слов не было. Их заменила страсть. Ночнушка любимой улетела в дальний конец комнаты, к ней тут же присоединилась и моя одежда. Прикасаясь к бархатной коже, не мог сдержать стоны
