выставлять себя слабой. С Ником все было иначе: хотелось оставаться собой и не думать, какое произведу впечатление.
Мне было хорошо рядом с ним. Об остальном я себе волноваться запретила. До вечера.
– О чем задумалась? – спросил Ник, пока мы медленно шли вперед.
– Как раз о том, что не хочу сегодня думать ни о чем. Позволю себе расслабиться и просто отдыхать, – с улыбкой ответила я.
– Отличное предложение, – похвалил Ник, – воспользуюсь им, если ты не против.
– Как пожелаешь. Но оно действительно, лишь пока мы в Родрике, – заметила я. – Как только вернемся в академию, «наш день» закончится. И придет время вопросов.
– Остаться бы здесь навсегда, – усмехнулся Николас. – В этом мгновении.
– Тебе так нравится идти в гору, Блайк? – фыркнула я. – Нет уж, выбери другое мгновение, чтобы в нем замирать. На это я не согласна.
– Хорошо. – Ник резко остановился, повернулся ко мне, потянул за руку.
Мне пришлось притормозить и удивленно посмотреть на него. А он обнял мое лицо ладонями и прижался губами к губам. Быстро и совсем не романтично. Понимая, видимо, что я вот-вот оттолкну, но пытаясь урвать у Судьбы свое мгновение.
Глупый.
Я ведь предупреждала, что не хочу думать сегодня…
Мои губы чуть приоткрылись, язык бесстыдно прошелся по его губам. Руками я обвила Ника за шею. Глаза закрылись сами собой…
Блайк окаменел всего на пару секунд. А потом отмер, чтобы подарить мне наш первый настоящий поцелуй. Сладкий, нежный и жадный одновременно. Восхитительно-чувственный. Пробирающий до дрожи в коленках. Мое мгновение, в котором, пожалуй, я действительно хотела бы остаться.
А потом мы снова брели в гору. Медленно, взявшись за руки. Не задавая вопросов и не давая ответов. Я щурилась от блаженства и наслаждалась жаром внутри. Ник согревал меня лучше одежды. Он словно был моим личным артефактом, способным спасти от непогоды, от болезни и от любой другой беды. И он же мог уничтожить, если позволять себе не думать слишком долго…
Вскоре хорошая дорога кончилась, перейдя в грунтовую, расходящуюся на два варианта пути. Мы выбрали ту, что шла вправо. Если пойти влево, то вскоре можно было оказаться на огромном пастбище для бурно́лов – мелкой породы крупного рогатого скота, – в холке едва достающих мне до плеча. Рыжие травоядные, с огромными добрыми глазами. В Родрике было три фермы с бурнолами, дающими большой удой молока. Академия закупала его здесь для студентов – всегда свежее, сладкое, жирное и очень вкусное.
Но наш путь уходил к пролеску, отгороженному от путников магической стеной. Животные часто выходили к грунтовым дорогам и глазели на путников: одни с любопытством, другие с плотоядным интересом.
Нам с Ником повезло: к прозрачной стене вышли три косули. Милые до невозможности. Они толпились у кустов малины, поедая сочную ягоду, и, если бы не магическая защита, мне хватило бы десятка шагов, чтобы погладить ближайшую красотку.
– Здесь потрясающе, – выдохнула я, не сдержав эмоций.
Ник не ответил. Я взглянула на него и поймала на себе взгляд, полный эмоций. Каких именно – разобрать не смогла. Я никогда не умела правильно «считывать» чувства других, а уж понять Блайка не стоило и пытаться. Мне оставалось лишь ждать, когда он решится на разговор сам. И молиться, чтобы этого не случилось до вечера – ужасно хотелось сохранить этот чудесный день в воспоминаниях как нечто дорогое и светлое, не испорченное откровениями о прошлом.
Еще через несколько минут мы пришли на место: здесь невысокая гора достигала своего пика и резко обрывалась вниз, к Дикарке, бегущей между отвесных скал, поросших густой зеленой растительностью. Там же находилось двухэтажное здание, в котором можно было получить медпомощь, зарегистрироваться на спуск по канатной дороге или перекусить. А дальше расположилась огромная железная платформа с двигающимися кабинками.
Ник оставил меня ждать, а сам отправился оформлять билеты. Мне же хотелось танцевать от счастья и плакать от печали одновременно. На канатной дороге я каталась не единожды, но вот уже два года делала это без Блайка. До того как Ник прекратил дружбу, мы часто приходили в Родрик: весной гуляли по его ярким улочкам, поедая горячую выпечку; катались на коньках зимой; плавали на лодках в пруду Белого парка осенью… И готовились к приходу лета, отправляясь в веселое, будоражащее нервы путешествие над Дикаркой.
Я любила проводить время с Ником. Пожалуй, тогда даже не осознавала насколько. Лишь теперь пришло понимание, как сильно мне не хватало нашего общения, как остро я в нем нуждалась. И что делать с этим новым открытием – я не представляла.
– Тай? – Ник подошел сзади, встал очень близко, накидывая мне на плечи пиджак. – Пойдем?
– Да, – шепнула я, прогоняя непрошеные грустные мысли.
Ник снова взял меня за руку, погладил кожу большим пальцем и тяжело вздохнул. Я знала – его тоже одолевает тревога, не давая насладиться одним днем, свободным от обид и логики. Не такой он человек, чтобы суметь отпустить все и забыться.
– Поедем в закрытой кабинке? – спросила я, чтобы разрядить обстановку.
– А ты как хочешь? – Он посмотрел мне в глаза, чуть улыбнулся.
– В открытой, – заявила я.
– Будет холодно, – тут же нахмурился Ник. – Вот через месяц…
– Если замерзнешь, можешь прижаться ко мне, – великодушно предложила я, перебивая его на полуслове.
– Меня уже морозит, если честно, – с самым серьезным видом сообщил Блайк.
Его руки при этом были горячими, словно он только что грелся у печи. Обманщик.
Я закатила глаза, чуть отодвинула полы пиджака, делая вид, что поверила, и предлагая подбираться ближе. Он улыбнулся. Сделал шаг навстречу. Обнял за талию и посмотрел в глаза. Снова вернулось то самое ощущение – щемящей нежности пополам с грустью.
– Тайлер, – сказал Ник хрипло, – если бы ты знала…
Он умолк, сжав губы.
Но его взгляд говорил так много! Бесконечно много… Я кожей чувствовала, о чем Ник молчал. О чувствах, которые не выразить словами. Этот глупый договор изменил все, открыл так много тайного, спрятанного глубоко-глубоко. И теперь мы оба остро испытывали необходимость быть рядом; желание касаться друг друга, смотреть, слушать… Боги, как я вообще могла думать, что могу просто дружить с Блайком?! Какой глупой я была два года назад, какой слепой.
А Ник понимал все уже тогда. Наверное, потому и закончил нашу дружбу…
– Только не сегодня, – мотнула я головой. – Пожалуйста, давай отложим все разговоры.
– До вечера, – кивнул Ник, отступая и натягивая на губы вполне сносную улыбку. Он умел притворяться. Мастер прятать чувства за спокойной доброжелательностью. В этом я ему безнадежно проигрывала. Потому лишь кивнула и,
