клубника, набирали силу побеги однолетников. Пионы раскрылись мохнатыми шапками и спорили между собой, кто краше. И было им всё равно, что за калиткой живут люди, которым чужие жизни не дают покоя.
Всю дорогу до участка Нора думала о том, что последняя неделя очень круто изменила её жизнь. Уволилась с работы, нашла себя. Ту часть себя, что долгое время дремала. Спасибо Таисе, которая одним словом могла сломать всё, что с такой любовью выстраивала в себе Нора. Смогла бы она поговорить с подругой? Или опять замялась бы, опустила глаза? Столетница сжала руль. Теперь она не сможет ответить на этот вопрос. Если верить Шепелявому, то и Саша больше не сможет набраться смелости и сказать Таисе всё, что он думал. А думал он много. Лучше бы столько же говорил.
– Не хочешь его р-разбудить? – спросил ворон, кивая в сторону машины.
– Пусть спит, – покачала головой Нора. – Машина в тени, а у него такой вид, будто неделю не спал.
– Мы тоже, знаешь ли, не пр-рохлаждались этой ночью, – распушилась рогатая птица.
– Погоди. – Нора взяла в руки лейку. – Ты что, ревнуешь? Но ты же ворон.
– Это ты меня вор-роном сделала, – взмахнул крыльями ворон и сшиб головку одного из пионов.
– Ты меня убить хотел, – не осталась в долгу девушка.
– Кто стар-рое помянет, тому глаз вон. – Ворон сделал вид, будто ничего не произошло, и посмотрел на столетницу. – Хотя ты можешь обупоминаться.
– Спасибо, разрешил, – фыркнула Нора.
Время пролетело быстро, а Брют всё спал. Стали собираться обратно.
– Ты боишься даже думать о том, что стало с Таисой? – Ворон знал, о чём нужно спросить.
– Да. – Нора зависла. – Я хотела поехать туда, а сказала про дачу. Она никогда тут не бывала, и тут проще принять факт, что её больше нет. Как и Плотвичкина. Как это вообще возможно…
– Может, заедем к нам?
Нора закивала в ответ.
– Всю дорогу думала о том, что нам надо туда, а не на дачу. Но я не могла заставить себя даже повернуть руль в сторону дома.
– Пока он спит, поехали. – Ворон прижался к её ноге. – Мне тоже стр-рашно, но так мы сами убедимся в том, что всё случилось на самом деле. А не со слов пер-ревёр-ртыша. Что ты, кстати, о нём думаешь?
– Что это ненормально, – призналась Нора. – Нечисть в чужом теле. Всё, что он говорил про жизнь, про то, что лечит их потом… Знаешь, это мало его оправдывает. Я не хочу лезть в дела Стражи, но договор у них какой-то односторонний.
– Меня он тоже напр-рягает, – согласился ворон. – Может, он и помогает, но я не могу выкинуть из головы, что есть пр-равила и Стр-ража должна следить за их выполнением.
– Получается, правила изменились?
Рогатый ворон посмотрел в сторону машины, подхватил с земли отломанную головку пиона и поскакал кормить игошу.
Нора закрыла дом, прибралась на участке, зависла возле побегов бессмертника. Ехать домой не хотелось, но и не знать, что случилось ночью и остались ли последствия, было невыносимо.
Брют всё ещё спал, когда они доехали до дома, припарковались и вышли из машины.
– Р-разбудим, если увидим пр-роблему, – предложил ворон, и Нора кивнула.
В коридоре был бардак, все стены и пол оказались залиты какой-то противной жёлто-зелёной слизью.
– Только не говори, что это сопли. – Нора еле подавила рвотный позыв.
Она с трудом отмыла волосы от прикосновений Таисы, и перспектива драить ещё и квартиру её очень пугала.
– Боюсь, они самые. – Ворон аккуратно перешагивал мерзкие лужи на полу.
Нора поморщилась. Таисы видно не было, как и морока.
– Тут пусто. – Ворон выскочил из комнаты, заглянул на кухню и вернулся к Норе. – Никого нет.
– Только куча соплей, – резюмировала Нора.
– Вызовем клининг.
Идея была здравая, вопрос только в том, сколько запросят за очистку стен и пола от такого количества слизи.
– Надо открыть окно, чтобы проветрилось. – Нора не могла заставить себя пройти дальше коридора.
Ворон кивнул, быстро пролетел через всю квартирку, распахивая форточки.
– Тепер-рь к Плотвичкину? – спросила птица.
– Да, давай сначала к нему, потом к Тае.
Брют сидел на лавочке возле подъезда и сонно таращился перед собой.
– Как дача? – спросил он, увидев, как ворон вываливается на улицу.
– Тихо, спокойно. Как обычно, не хотелось уезжать, – ответила птица.
– Мы решили проверить Таю, пока ты спал, – пояснила Нора.
Брют потёр глаза.
– Ваш игоша мне всю ногу обмусолил. – Стражник сам ещё не понял, злится он или нет. Сон выбил из боевой колеи, и теперь надо было собрать себя обратно.
– Это он пион сожр-рал, – ворон заглянул в салон.
– Кормите его цветами? – удивился Брют.
– Сам их ест, – развела руками Нора. – Мы сейчас в соседний дом к Плотвичкину, а потом через стройку к Таисе. С нами пойдёшь?
Стражник зевнул и поднялся.
– Идём, хоть проснусь.
Нора шла быстро, пытаясь скрыть от стражника, как сильно её колотит. За это утро она наслушалась всякой жути. Но то были чужие трагедии, они не воспринимались так остро и болезненно, как свои. Свои режут без жалости и сожаления, а чужие… Чужое всегда остаётся чужим. И если своё такое же жуткое, то Нора даже представить боялась, как Брют на это отреагирует.
Брют шёл неспешно, осматривал район, хмурился чему-то своему. Шепелявый говорил, что стражник не любит Явный мир. Чувствует себя в нём связанным по рукам и ногам, Нора же не могла понять, что так ограничивает его. Подвижный мир, легковнушаемые люди. Скажи продавщице, что перед ней не огромная рогатая птица, а странная собачка, та с радостью и благодарностью примет этот факт.
Дверь в квартиру Плотвичкина была приоткрыта. Нора почувствовала, как уходит в пятки сердце. Брют мягко отстранил девушку и зашёл в квартиру первым.
– Как у вас полицию вызывают?
Нора пискнула. Неужели всё самое жуткое, что она представляла, случилось?
В окоченевшем теле нет ничего красивого. Оно мёртвое, оставленное душой, как пришлось. Плотвичкин лежал, наполовину свесившись с кровати, руки раскинуты. На лице…
А лица не было. Просто натянутая кожа с ямами там, где когда-то было красивое лицо Саши Плотвичкина.
– Тая, что ты наделала? – Нора медленно опустилась на пол рядом с телом.
– Полицию нельзя вызывать, – прокряхтел ворон. – Они охр-ренеют от того, что увидят.
Брют недовольно цокнул языком.
– Ох уж эти люди. – Он осмотрел квартиру, нашёл фотографию и подошёл к Норе. – Это он?
Нора кивнула.
На столе возле кровати лежали ножницы. Брют вырезал маленькое лицо со снимка, послюнявил обратную сторону и прилепил на лоб Плотвичкина.
– Теперь можно звать полицию. – Стражник ещё раз осмотрел тело,
