сопровождало до тошноты тоскливое настроение: ничего не менялось в жизни, застыло, как остекленевшая чёрная лава. А по-другому уже не могла представлять свою реальность. В такие моменты жалела, что выбрала эту профессию. Сидела бы сейчас каким-нибудь бухгалтером и складывала бы в уме дебит с кредитом, а не выкручивала бы себе мозг анализом до сих пор непознанной человеческой психики. А в своей и вообще захлебнуться можно.
Когда вернулась в кабинет и посмотрела на себя в зеркало, то увидела раскрасневшуюся недовольную женщину, к тому же лохматую от ветра. Причёсываясь и приводя слегка потёкший макияж в порядок перед приёмом уже ожидающего в предбаннике клиента, всё думала: «И что в нём такого? У меня уже был похожий… Чуть менее состоятельный… Ну да, Заварский сексуальный, харизматичный. Но что особенного-то? Он скрытый агрессор, умело держит лицо, верит в собственную неотразимость и с трудом признаёт свои ошибки. Такой любит всё подчинять своим правилам. Я и не должна была это узнать: удовлетворила сиюминутное желание и полетела дальше. И не стыжусь таких порывов: именно они вызывают хоть какие-то живые эмоции. Но теперь мне однозначно надо выбросить его из головы!»
– Только на всякий случай кое-что выясню… Врага надо знать в лицо!– подумала уже вслух и тут же определила, чем займусь в следующие перерывы.
* * *
Наш юрист был парнем заносчивым, попросить его о чём-то – целое приключение. Однако точки соприкосновения всегда можно найти. Тот был родственником Куля и чтил их отношения. План сложился мгновенно.
– Валерий Иванович, кажется, наш юрист ваш племянник?– заглянула в перерыв в ординаторскую. Куль был здесь один.
– Так и есть, Настенька Александровна.
– Не могли бы вы его попросить оказать мне услугу?
– Какого характера?
– Хочу посмотреть на одного контрагента, а ваш племянник такой скрытный и занятой… Мне бы только выписку сделать из базы. Это даже не для меня, а для работы. Ищу варианты оказать помощь клиенту, и надо посмотреть на ситуацию шире… Иначе не вижу всей картины…
– Для вас, всё, что угодно…
– Угодно всего пару минут потраченного времени,– мягко улыбнулась и погладила Куля по плечу.
Тот довольно зажмурился, как кот, которого почесали за ушком, взял трубку и набрал внутренний номер договорного отдела.
– Дружок, к тебе госпожа Верова зайдёт, сделай-ка ей справку о клиенте… Да, нужно прямо сейчас. А ты занятой, что ли? Сидишь там с барышнями, чаи распиваешь. Давай-ка, подними свой зад и сделай доброе дело на благо медицины… Ну вот и отличненько…
Куль положил трубку и расплылся в добродетельной улыбке.
– Надеюсь, Настенька Александровна, вы будете благодарны?
В этот момент в ординаторскую вошли Богданович и Ностров.
– Конечно,– ответила медовым голосом,– пришлю вам открытку на день медика!
– Ух, заноза!– прищурился старый развратник.
– Вот поэтому вы до сих пор и пылаете страстью, кровь кипит и молодит, а?– весело усмехнулась и отошла к двери.
– Так ведь и вы, Настенька, ко мне не равнодушны…
– Я неравнодушна – так и есть! Страсть моя к вам безгранична, но, увы, вы безнадёжно женаты,– с шутливым расстройством выпятила нижнюю губу я.
– Я не женат,– вроде бы шутливо пристроился к плечу Никита, а в глазах «хочу-тебя-съесть».
– Но я не свободна,– легко пожала плечом и выпорхнула из кабинета.
– Это ты про того водителя, что ли?– послышался крик Никиты в медленно закрывающуюся дверь.
В обед Ностров появился не вовремя. Теперь пока не переболеет, что у него якобы появился соперник, которому он и в подмётки не годился, будет доставать своими неуместными комментариями. Но, возможно, на свидания перестанет приглашать. Теперь нужно поддерживать легенду: у меня крутой ухажёр.
* * *
На административном этаже всегда было тихо.
«Вот мне бы сюда кабинет перенести»,– подумала я, присаживаясь на диванчик в закрытом холле и рассматривая выписку из базы контрагентов, которую пару часов назад выдал юрист. Конечно, так просто он мне её не сделал, пришлось отвесить пару мощных комплиментов-аргументов. Но всё, что нужно, я в итоге получила.
Мирон Евгеньевич Заварский оказался не простым бизнесменом, а довольно серьёзным. Он был связан с рядом крупных холдингов и промышленных предприятий Ростовской области, являлся их учредителем.
– Вот кто ты такой, значит, Мирон Евгеньевич… Тоже мне, удивил,– прищурилась я, вспоминая всю его компанию в кафе и досадный укол – взгляд Боговой на мои балетки.
Его связь с таким предприятием, как «ПрофМашТок», тоже прослеживалась. А значит, с Натальей Боговой они не только хорошо знакомы, но и плотно общаются. Где-то зашевелился зелёный червячок, но я быстро его прихлопнула, просчитав все факты: при всём лоске и блеске Наталье до сих пор не везло с Заварским.
«С зарплаты куплю новые платье, сумку и туфли!»– неожиданно решила я и на всякий случай отключила сим-карту, которую всегда использовала для необременительных связей и спама.
Оставался ещё один клиент. Но я едва поднялась с дивана, ощущая, что распадаюсь на части от какого-то тяжёлого предчувствия. Что-то маячило где-то за шторками сознания и никак не желало объявляться в ясно оформленную мысль. Но, конечно же, я сама не хотела это обнаруживать: чувствовала, что не смогу легко переварить. Однако оно начинало не просто беспокоить, а буквально прорывалось сквозь все щиты, попутно вызывая вспышки злости.
Я вернулась в кабинет и заварила чай. Пока тот остывал, вжалась в спинку кресла и закрыла глаза, пытаясь уловить состояние покоя. Эти вспышки таранили сознание. И я не смогла бы их преодолеть, пока не признала бы ещё одну правду.
Когда Мирон позвонил сегодня, я долго смотрела на экран телефона, не решаясь ответить. Могла бы отключить трубку, но не шевельнула и пальцем. А увидев его, почувствовала, как задрожали колени. Давно я не была так беспомощна.
Он стоял там, у своей дорогой красивой машины, как голубая мечта всех женщин на Земле. Высокий, широкоплечий, в дорогом костюме, в белоснежной рубашке. Причёсан, борода, которая ему невероятно шла, аккуратно подстрижена. Взгляд орлиный, уверенность и чувство собственного достоинства так и сквозили в каждом движении…
Вспомнила всё, что было в автобусе. Ведь тогда я напрочь отключила голову на целый день. Как хорошо было просто быть. И между нами возникло столько химии и такого настоящего притяжения… Тоска с новой силой заворочалась в животе, вытягивая все соки.
Только сейчас поняла, что безумно испугалась. Чего? Себя и своих желаний… То, чему я не давала распоясаться, то, что не выпускала в свет и хранила от чужих глаз, то самое сокровенное, что прятала даже от самой себя. Именно поэтому сделала всё,
