- Ну так вот, его каска…
- Да, его каска, мсье Опель. Его каска. Постарайтесь вспомнить, это важно, - ласково сказала Лола.
- Я хорошо ее помню. Его каска пахла краской. И больше напоминала каску мотоциклиста, чем пожарного. Каски пожарных выглядят иначе. И в тот момент я сказал себе: этот пожарный не очень-то похож на борца с огнем. Но извините меня, мадам…
- Да? - отозвалась Лола.
- Думаю, что вы такие же полицейские, как тот молодой человек - пожарный.
- Но мы и не притворялись полицейскими. Я комиссар в отставке. Вот мое старое удостоверение.
- Да, легко можно было догадаться. Вы очень представительная дама. Первый раз встречаю женщину-комиссара. Это для меня большая честь.
- Я веду расследование дела об убийстве девушки в Десятом округе. Удушение, нанесение увечий. Об этом писали все газеты.
- Ах да, это показывали по телевизору. Ну и наворотили! Красивая девушка. Вас наняла семья?
- Можно и так сказать.
- Я знаю, где он живет, этот Ной.
Ингрид, Лола и Себастьян Опель повернулись к мастеру, ремонтировавшему лифт. У этого сорокалетнего мужчины были волосы, подстриженные бобриком, и насмешливая улыбка.
- Я бы не решился попросить денег у полицейских, но если вы действуете частным образом, это, наверное, можно сделать?
- Теоретически - да, - сказала Лола. - Но взамен мне нужно что-нибудь материальное. Адрес.
- Но кроме материальной вещи мне вам продать нечего. Я прихожу сюда каждый раз, когда эта колымага, гордо именуемая лифтом, ломается. Тремя этажами выше живут два юноши, наверняка братья. Их зовут Ной и Менахем. Запоминающиеся имена. Есть теннисист по имени Менахем. И лауреат Нобелевской премии мира - Менахем Бегин. Это застревает в памяти.
- Вы можете их описать?
- У Ноя голубые глаза и черные волосы. Он невысокого роста и, пожалуй, никакой. Вот младший брат - другое дело. Красивый юноша. Высокий, стройный, с каштановыми волосами до плеч. Носит маленькие круглые очки. Этой зимой он ходил в длинном сером пальто.
- Моя информация будет бесплатной, - уязвленно сказал Себастьян Опель. - Я люблю делать людям приятное.
- Я тоже люблю делать людям приятное, - отозвался мастер. - Но у меня трое детей.
- Но вы не состоите в браке, - настаивал Опель.
- Это еще никому не мешало делать детей.
- Господа, мы вас оставляем на самом интересном месте дискуссии о гражданском долге и сердечно благодарим. Вы нас, разумеется, никогда не видели, - объявила Лола, отдавая деньги мастеру жестом, в котором Ингрид усмотрела даже некоторую элегантность.
Они с легким сердцем спустились вниз и уселись в машину. Там они чокнулись стаканчиками с кофе из термоса Лолы.
- Деточка, ты мне чуть все не испортила своей импульсивностью, - с улыбкой сказала Лола.
- Но, дорогая начальница, если бы я не вмешалась, мы бы все еще стояли там.
- И старайся все-таки здороваться, прежде чем идти в атаку, Ингрид.
- Я не знаю, что у вас, французов, за представления о вежливости. Никогда не преминете заметить, что человек не поздоровался или не поблагодарил. Однако это вам не мешает недружелюбно вести себя с туристами и некультурно со всеми остальными.
- Наша страна отличается от США тем, что здесь некультурность или невежливость не носят характера постоянного. Так, болтовня у стойки бара, не более того.
- Это ничего не меняет! Вы те же латиняне, только с менее взрывным темпераментом.
- Нам нужно время. А ты хочешь, чтобы все было быстро. Чтобы тебя дружески хлопали по спине через две секунды после знакомства. Ты нетерпелива, Ингрид.
- Точно по крайней мере в этом вопросе. Но мы же не собираемся провести ночь в машине или собираемся?
- В случае необходимости нам придется это сделать. В любом случае, подождем, пока Менахем не высунет нос.
- А если он уже навострил лыжи вместе со своим старшим братом, Фаридом Юнисом и лжепожарным?
- Терпение, девочка моя. Терпение. В этой машине найдутся и бутерброды, и одеяла. Это необыкновенная машина, в которой, как это ни странно, прекрасно спится. По крайней мере на дежурстве. У меня в ящике для перчаток есть даже будильник.
- I don't believe it! It's a fucking nightmare! [Невероятно! Это какой-то кошмарный сон! (англ.)] Ты что, раньше не могла сказать, что мы будем спать здесь?
- Напоминаю тебе, что в кои-то веки ты сама захотела поехать. И я не знала, что произойдет. И потом, перестань, пожалуйста, осыпать нас оскорблениями.
- Если бы ты меня предупредила, я бы взяла с собой портативную электрическую зубную щетку. Я терпеть не могу, когда у меня нечищеные зубы.
- Что? Такая заядлая путешественница!
- So what? [И что с того? (англ.)] Я чищу зубы три раза в день.
- Пойди в аптеку и купи себе щетку.
- Нет! Я пользуюсь только электрическими зубными щетками.
- Ты ворчишь, потому что не выспалась. Вот в такие-то моменты и видишь истинное лицо человека! Да, прежде чем окончательно принимать новичков в полицию, следовало бы отправлять их в палаточный лагерь в горы.
- Зачем?
- Чтобы посмотреть, как они справляются с трудностями.
- What the fuck are you talking about? [Что за чушь ты несешь? (англ.)] Мы в Сен-Дени! И все, что меня волнует, - это гигиена полости рта. Что же до всего прочего, я могу месяц есть одну фасоль, спать прямо на земле, прошагать двенадцать часов без остановки с рюкзаком, набитым камнями…
- Мы в Сен-Дени, и уже холодно, как на Рождество.
- What?
- Кто это только что вышел из дома номер восемь? Кто носит очки и длинное серое пальто? Бог мой! Это он.
- Менахем. What a fuck!
- Ты приносишь мне удачу, Ингрид Дизель. Ты меня вдохновляешь.
- Что-то не видно. Ты только и делаешь, что ругаешь меня.
- Считай, что это проявление привязанности угрюмого человека, девочка моя.
К концу дня энтузиазма у Ингрид и Лолы поубавилось. Они ехали за Менахемом, следуя в кильватере маленького красного «морриса», и в конце концов очутились на площади Либерте перед университетом «Париж VIII». Несколько часов спустя юноша вышел оттуда и вернулся к себе. Вечер он провел дома. Никто, хотя бы мало-мальски соответствующий описанию Фарида, Ноя или верзилы-пожарного, не переступал порога многоэтажки. Ингрид решила купить примитивную зубную щетку в аптеке на углу, мигающий зеленый крест которой разрывал спускавшуюся ночь.
31
Менахем не вернулся в университет. Лоле и Ингрид пришлось изрядно помотаться за ним по извилистым дорогам между Парижем и пригородом. Около двух часов утра юноша вдруг угнал серый «опель» на Курбевуа и припарковал его на авеню Франклин-Рузвельт, около дома номер восемь. Сейчас было без десяти минут четыре, и маленькая красная машинка только что въехала в Леваллуа-Перре. Лола умело следовала за ней, сохраняя необходимую дистанцию между своим «твинго» и «моррисом». Ингрид была поражена.
