Рима и Венеции пойти на переговоры? НИ-ЧЕ-ГО! Кроме самомнения и раздутого эго! Но теперь именно мы устанавливаем правила игры: финансирование (даже косвенное) контрреволюционных, подпольных или оппозиционных группировок ведет финансовую семью к полному уничтожению. Если вы боретесь с нашей страной на легальных площадках — финансирование или кредитование наших врагов — это тюрьма, как минимум, двадцать пять лет каторги, когда мы побеждаем. Чаще всего будем применять пожизненное заключение. Сотрудничество с СССР становится смягчающим фактором. Вот и все новые правили игры. И да, для нас нет и не будет неприкасаемых. Весьма просто и эффективно. И всё согласно Библии, которую вы уважаете, а мы отрицаем как извечную ценность, но некоторые ее принципы притворяем в жизнь. В том числе око за око зуб за зуб. Только в нашей интерпретации это звучит так: за око выбьем противнику оба, пусть ходит слепым, за один зуб — выбьем врагу все зубы до одного!
Я взял со стола папироску и с удовольствием закурил. И уже сквозь дым добавил:
— И поверьте мне, Марко, мы еще не не начали резать старые семьи, которые владеют старыми деньгами. Пока только их ближайшие слуги. Но если еще одно шевеление, и тогда никто нас не остановит. И очень много денег в старушке Европе поменяют своих хозяев.
* * *
Кремль. Кабинет Сталина
11 августа 1935 года
Сталин, прослушав запись разговора представителя Ротшильдов, Марко Локкерини и его неофициального представителя, Михаила Кольцова (Пятницына) остался доволен. Именно в такой неформальной обстановке и передаются самые важные условия, которые становятся ключами переговоров. Иногда они (негласными пунктами) ложатся в основании уже официальных договоренностей, их не отражают в бумагах, про них не говорят дипломаты, но эти кулуарные соглашения соблюдаются не менее точно, чем те, на которых стоят подписи глав государств. И выполняются они даже более строго, чем признанные и зафиксированные трудом дипломатов пункты и соглашения. Ибо дипломатические договора можно нарушить, отказаться от них, переиначить в свою пользу и извратить в выгодном для себя ключе. Но такие неформальные договоренности всегда соблюдаются точно согласно каждой произнесенной за кулисами событий буквы.
Иосифу Виссарионовичу пришлось по душе факт, что у него появился канал неформального общения с Западом, пусть и через посредников, при котором его человек оказался контактером с представителями Ротшильдов. Казалось бы — это не глава какого-то правительства или военный специалист, главнокомандующий армией или военный диктатор какого-то государства, а всего лишь семья финансистов, за которыми стоят более крупные акулы капитализма. Но эти акулы решают, кого можно съесть сейчас, а кого оставить на потом. И для Советского Союза критически важно, чтобы его оставили «на потом». А потом он настолько окрепнет, что даже таким акулам станет не по зубам! Особенно четко осознавая, что и как необходимо развивать, по каким путям прогресса идти, а какие стали тупиковыми, нереализованными на данном этапе исторического развития.
Что особо порадовало вождя, так то, что резко возрос спрос на бронированные автомобили по всей старушке Европе, и не только. Почему порадовало? Потому что три фирмы, которые производили в мире чистогана такие машины и переоборудовали (блиндировали) авто представительского класса принадлежали агентам влияния СССР в Англии, Германии и Италии. И сейчас они были завалены заказами, а небольшой заводик в Испании, который производил такие авто, сразу же реализовал все свои остатки со складов и получил заказы на год вперёд, что принесло хорошую прибыль республиканской казне.
Внезапно вождю показалось, что он упустил что-то очень важное. Минуту подумав, Иосиф Виссарионович перемотал пленку и начал слушать весь разговор с самого начала.
[1] Герб Ротшильдов — красный щит — рот (красный) шильд — собственно щит.
[2] Фраза из кинофильма «Бриллиантовая рука»
Глава двадцатая
Разговор по существу
Глава двадцатая
Разговор по существу
Московская область. Ступинский район. Семёновское. Дальняя дача.
13 августа 1935 года
Я не ожидал, что меня вызовут на разговор к Сталину. Еще большим сюрпризом оказалось то, что разговор будет происходить на Дальней даче. В моем мире её начали строить в тридцать седьмом, в этой же реальности — в тридцать третьем. Удивительно, но это сооружение весьма напоминало место жительства вождя в Кунцево, известное как Ближняя дача — такой же простой одноэтажный дом, чуть больше по размерам, с ухоженным парком, аккуратными дорожками, детской площадкой, если можно так назвать те несколько простеньких сооружений, которые предназначались именно для подрастающего поколения. Впервые я застал вождя в домашней обстановке, в окружении семьи. Молчаливый охранник, после тщательного досмотра провел меня к пруду, на берегу которого в кресле сидел вождь, в соседнем расположилась Надя, его жена, она выглядела не слишком хорошо — несмотря на то, что операция прошла успешно, процесс реабилитации затянулся. Дети занимались своими делами, шумно носились по берегу и купались.
— А Миша! Проходи! Наденька — познакомься, это товарищ Кольцов, наш выдающийся журналист. Правда, он сейчас нашел себя в другом деле, открылся с неизвестной стороны. Окна на даче — это его придумка.
— Здравствуйте, Миша, почему же, помню, вы брали у меня интервью. — Надя улыбнулась, но видно было, что настроение у нее аховое. Иосиф Виссарионович встал с кресла и произнёс:
— Как хороший хозяин покажу тебе мое место обитания. — посмотрел на часы и добавил: — Надя, отдыхай, тебе пора пить микстуру.
Тут же, как по мановению волшебной палочки появился человек в гражданской одежде, который поставил перед женщиной небольшой пузырек с темной жидкостью и стакан с водой. Вот только острый взгляд и военную выправку никуда не деть. Точно, охранник. Надежда морщась накапала в стакан какое-то количество капель и выпила, с чувством отвращения. Мы же направились по дорожке вдоль пруда. С дерева неподалеку орала какая-то пичуга, назвать это пением было бы сильным преувеличением, но вождя это совершенно не раздражало. Меня почему-то напрягало. Вообще я был весь на нервах, не понимая, к чему меня вызвали и что несет мне этот разговор.
— Миша, хочу узнать твое мнение, что всё-таи означает визит господина Локкерини? Насколько серьезным было, на твой взгляд, его заявление, что Ротшильды хотят прекратить сотрудничество с нами?
Ну вот, пошли вопросы по сути. К чему-то подобному я готовился. Посмотрим, насколько мое мнение совпадет с мыслями Хозяина. Но и кривить душой я не намерен. Буду говорить то, что думаю.
— Думаю, что Ротшильды решили воспользоваться ситуацией, и урвать у нас кусок побольше. Бросать эту программу им невыгодно
