Книга Ключ ко всему - Анна Панова

Когда нечего сказать по существу, говори длинными предложениями, спрятав пару крупиц сути максимально глубоко. Повезет – собеседник потеряется, пытаясь выплыть на поверхность из пучины околесицы.

Лермонт явно одобрил ее высказывание.

На самом деле было весьма приятно поговорить: в больнице развлечений немного, а молодой доктор – отличный собеседник.

Они разговаривали, пока не начало темнеть. Хохотали, обсуждали двор. Все-таки беззлобное сплетничество прекрасно сближает людей.

Отсмеявшись над очередной историей, собеседники замолчали, пытаясь перевести дух.

– Скулы свело от напряжения, – Лермонт улыбаясь потрогал идеально выбритый подбородок.

Ида подоткнула съехавшую подушку под спину.

«Пожалуй, приятный вышел вечер».

– Мне кажется, мы с тобой очень близки, – Лермонт откинулся на стуле, зеркально отражая позу лэри, сидящей на кровати. – Ты очень глубокая девушка, но при этом не зануда.

Ида зарделась.

Лермонт продолжил:

– Из нас бы получилась хорошая пара.

Девушка, закутанная в одеяло, беспокойно заерзала: разговор принимал неожиданный поворот. Ида еще не определилась, приходится ли он ей по вкусу. Но нравиться кому-то, тем более такому идеальному мужчине, было безумно приятно и волнительно. Где-то в районе сердца у нее сладко заныло.

– Не говори ничего. Я знаю, что для девушек важно быть недостижимыми. И я готов играть в эту игру.

Ида растерялась. Ей на мгновение показалось, что в голосе послышались нотки снисходительности.

«Соберись».

Не зная, что сказать, она загадочно улыбнулась, но получилось неестественно.

– Спасибо за приятную беседу.

Лермонт поднялся и попрощался:

– Мне будет не хватать твоего общества. Надеюсь на скорую встречу.

Когда он ушел, Ида спряталась под одеяло, закрывая горящее от смущения лицо.

«Что происходит в моей жизни?»

Больше в палату попасть никому не удалось. В день выписки девушка встала рано. Заплела волосы, надела платье и еще два часа ждала обхода, нервно расхаживая из угла в угол. К счастью, доктор Димистр остался доволен осмотром и подписал документы на выписку, строго наказав беречься и избегать сквозняков.

Разбирая вещи в своей спальне, она наткнулась на шкатулку. Присев на край кровати, лэри долго крутила предмет в руках.

«Все-таки кто же ее подложил? Точно не Лермонт, он бы не стал. Доктор никогда не будет надеяться на силу колдовства. Аластор Вайнер? Нет».

Как наяву, в памяти возник запах разнотравья, луг и голос – глубокий, глухой, ласкающий. Тело окутала волна тепла.

«Это невозможно, не может быть правдой. Догадываться можно сколько угодно, но спросить прямо нельзя: очень личные воспоминания».

А может, все гораздо проще? Стеснительная медсестра купила амулет в лекарской лавке и стыдливо спрятала под подушку, желая пациентке выздоровления.

«Туда ему и дорога. Пусть ждет под периной. Определюсь после, как с ним поступить. Забот много и без этой вещицы».

Осень шла к завершению, в свои права медленно, но верно вступала промозглая эренхельмская зима.

5

Иногда казалось, если Марки не станет, Ида не будет знать ни одного дворцового события, живя как под стеклянным колпаком. Лэри Хольмсварт относилась к тому типу людей, которые могут не замечать окружающих и события, пока те не рухнут прямо под ноги. Тогда, так и быть, стоит обратить на происходящее внимание. Не исключено, что и в тот момент девушка, находясь в своих мечтах, механически переступит возникшее препятствие и пойдет дальше, думая о своем.

Марка цвела, как первая весенняя роза.

– Ах, ну и вид у тебя! – первым делом прощебетала она. – Бледная немочь, да и только. Срочно исправляйся: ешь больше бульона на косточке.

Она села за стол, манерно сложила руки на коленях и откинулась на спинку стула, не забывая о безупречной осанке.

Ида выпрямила сгорбленную спину:

– Да уж, с твоим сияющим видом и до болезни было сложно соперничать.

– Нужно стараться, особенно когда вокруг такие мужчины и высокая конкуренция… Соответствовать непросто. К примеру, Лермонт. Нелегко дотянуться до такого совершенства.

– А надо ли? – в Иде проснулось упрямое желание делать и говорить назло. – Всю жизнь невозможно соответствовать чьим-то идеалам.

Марка изящно положила варенье на поджаренный хлеб:

– К сожалению, сначала нужно очаровать человека, накинуть паутинку флера, создать сказку. Наши прекрасные души мало кого интересуют. Мужчины, как дети, летят на ярких женщин, в том числе внешне. А потом, когда он уже увязнет, можно постепенно добавлять детали своего характера, чтобы не шокировать всей многогранностью своего существа. Сложно расстаться с человеком, находясь связанным с ним законным браком.

– Не чувствую в себе желания жить так сложно. Даже ради совершенства. – Ида рассмеялась и продолжила: – Какой незабываемый розыгрыш случится в жизни молодых супругов, когда второе «совершенство» тоже начнет проявлять «милые» особенности своего характера!

– Бывают в погоне за счастьем и свои издержки.

– Ты слишком навязчиво предлагаешь мне Лермонта. В твою голову не приходила мысль, что не все девушки в мире влюблены в него?

– Да при чем тут ты?! – Марка раздраженно отмахнулась. – Я о себе. После прогулки на ипподроме мы стали весьма близки. Часто проводим совместно время. Мне кажется, все это может перерасти в серьезное чувство.

Фрейлина мечтательно задумалась.

Ида осеклась: «Вот глупая, надумала себе невесть что. Но к чему тогда был визит Лермонта в больнице и недвусмысленные разговоры с его стороны?»

– Ты же говорила, что он пользуется симпатиями огромного количества девушек. Не боишься стать одной из многих на его пути к счастью?

Марка кокетливо опустила ресницы:

– Я обладаю умом. А это немалое преимущество. К тому же сохраняю холодный рассудок. А все наивные сами отпадут.

«Только если Лермонт сам этого захочет, в чем я уже не уверена».

И в ней Лермонт увидел одну из многих.

– Удачи тебе. – Хотелось закончить разговор позитивно, несмотря на поселившееся в душе разочарование. – Может, у тебя действительно получится ухватить счастье за хвост.

– Поймаю радужную форель на приманку. А когда расслабится, зажарю на масле с небольшим количеством перца, соли и розмарина.

Вид у Марки был лукавый.

– Отомщу за весь женский род, будь уверена!

С фрейлиной, несмотря на сложный характер, было легко. Юмор и жизнелюбие составляли неотъемлемую часть ее натуры. А умение смеяться вместе способно рушить стены. И говорить она могла часами, плавно переходя с одной темы на другую.

– Я немного отстала от жизни. Как состояние лэрта Пфальца?

Марка озадачилась, глаза ее стали серьезными, искорка смеха в глазах потухла.

– Не уверена, что понимаю произошедшее. Слышала, у него произошло кровоизлияние в мозг. Через два дня он пришел в себя. Но что толку? Разум покинул его, возможно, безвозвратно. Лэрт смотрит на стену весь день пустым взглядом, никого