чтобы лично в этом дерьме копаться! Ты представляешь, какие связи поднимут Третьяковы?!
— Пускай поднимают их быстрей, потому что мне тоже интересно, какая тварь его убила, — вскочил с места яриловец.
— Яромир! Будь серьезен, это обвинение в убийстве! Ты…
— Простите, — подала голос Мирослава, и ратиборец уставился на нее так, словно совершенно забыл о ее присутствии. — Вы… родственники?
Она еще раз оглядела стоящих рядом школьника и сотрудника правопорядка, находя все больше схожестей. Одинакового черного цвета чуть волнистые волосы, высокий рост, манера четко и не торопясь выговаривать слова; да и черты лица были так схожи, будто смотришь фото одного человека с разницей в десять лет.
Мужчина прочистил горло и призвал к себе стакан, наколдовав в него из золотого перстня с аметрином чистой воды. Опустошив его до дна, громко поставил на стол.
— Да. Это мой брат. Старший, но вообще средний, — ответил Яромир, и Мирослава кивнула. Что ж, догадаться было нетрудно.
— Нам в любом случае есть, что вам рассказать, — яриловка отчего-то совсем без страха, но с легким волнением посмотрела на Владимира. Он вздохнул, словно стараясь не потерять контроль и очистить разум.
— Тогда я вас слушаю, — ратиборец взял листок и щелкнул обычной шариковой ручкой, пронумеровывая протокол.
Подростки неуверенно переглянулись.
— Кхм, с чего начать, — потерялась девочка и облизнула пересохшие губы.
— Я все расскажу сам, если что дополнишь? — спросил у нее Полоцкий-младший. Девочка с облегчением кивнула.
Начал он издалека. Со дня поступления, когда они только познакомились. Владимир, поняв, что это к делу не относится, просто слушал брата-подростка, изливавшего все, что у него накопилось, ничего не внося в протокол.
Рассказал, как они сдружились и как попали под горячую руку Яги, как схлопотали отработки на кухне. Не умолчал о том, что забыл рассказать про особенности шабаша, подвергнув подругу лишней опасности, хотя сам участвовать в отборе отказался.
Поведал о том, как Мира заслуженно на него обиделась, а в то же самое время Третьяков стал чересчур интересоваться, почему это Яромир перестал проводить столько времени с одногруппницей, как было раньше.
Заметив, что Иван и Мирослава сблизились, он ощутил себя третьим лишним в этой дружбе. Но, в конечном итоге, на празднике Новолетья они с Третьяковым при свидетелях пожали друг другу руки, а Мирослава предложила дружить новой компанией.
Перепрыгнув детали их обещания никогда друг друга не бросать, он сразу перешел к моменту, когда они, ужиная, приметили необычное поведение Яги, которая ушла в глухую чащу леса. Рассказав детали услышанного ими разговора, закончил тем, что они, поприсутствовав на поджигании чучела, со всеми отправились в хребет. Ивана они не видели, да и не искали.
Владимир, растирал ладонями лицо, пытаясь собрать все в кучу. В таком измученном состоянии он казался таким же подростком, как и Яромир.
— Есть, что добавить? — спросил он у Мирославы, и та отрицательно покачала головой.
Рассказ был более чем полный. На некоторых моментах ей и так казалось, что она присутствует на исповеди, а не на допросе. Щеки ее от смущения пылали огнем.
Через добрых двадцать минут мужчина протянул им два исписанных протокола.
— Читаем, если все верно, внизу пишем: «С моих слов записано верно, мною прочитано», ставим подпись с расшифровкой, прикладываем перстень, он закрепит протокол.
Ребята выполнили все, как было велено.
— Сомневаюсь я, конечно, насчет Ягишны Виевны…
— Почему? — хором спросили «подозреваемые».
— Учителя на верность школе присягают, не может она ученикам вредить, — покачал головой Владимир, смотря на ребят. Те были нахмурены и сосредоточены, но точно не испуганы.
— Она некромантка, — вставила Мирослава, — уж явно побольше нашего знает, как все эти клятвы обойти.
— Не в нашем, так через мир Навь, — добавил Яромир, соглашаясь.
— Ладно, это мы выясним. — распрямился Владимир и схватил свой кожаный ферязь. — И давайте без глупостей. Мне одной твоей проблемы хватает выше крыши, не делай так, чтобы о тебе думали еще хуже, — обратился он к брату. Тот в ответ кивнул, но ничего не сказал.
— А чтобы и вас от всех проблем уберечь, нам, возможно, придется еще и старшего брата подключить. С вами, Морозова Мирослава, как мы поняли, шутки плохи, — подмигнул он, и девочка сузила глаза. Это еще что значит?
— Не начинай, — тихо оборвал его Яромир, не решаясь оглянуться на подругу.
— Мне нужна минута для разговора, уделишь? — строго обратился Владимир к младшему брату. Тот кивнул.
— Я подожду снаружи, — кивнула девочка и бесшумно захлопнула за собой дверь, оставив двух братьев наедине.
— Я как всегда в шоке, — уже мягче произнес старший Полоцкий, потирая переносицу и присаживаясь за рабочий стол Хозяйки, откинувшись в мягком кожаном кресле.
— Ты мне веришь? — спросил Яромир, стоя на том же месте и в упор глядя на брата.
— Раньше ты не давал мне повода тебе не доверять.
— Как скоро узнает отец?
— Думаю, сегодня-завтра ему доложат, — поставив локти на стол, ответил Владимир. Он цепким взглядом осматривал рабочую зону Алены Васильевны, мимоходом читая названия документов. — Скажи мне вот что…
Он посмотрел на парня испытующим взглядом, будто тот мог и сам догадаться, о чем хочет спросить брат.
— … что вы с Третьяковым не поделили?
— В каком это смысле? — нахмурился Яромир, стоя по стойке смирно. Так, как привык стоять перед отцом.
— В прямом. Говорят, вы вчера подрались. Причина?
Яриловец молчал, подбирая слова, а затем громко цокнул языком, выражая все свое недовольство.
— Почему я не могу просто дружить с девушкой?!
Владимир выгнул бровь, с удивлением глядя на младшего брата, с которым ранее не приходилось разговаривать на эти темы.
— Почему же, можешь.
— Судя по всему— нет. Всегда есть скрытый подтекст, который придумывают люди.
— Яромир, — вздохнул молодой мужчина, склонив голову вбок. — У меня не так много времени, чтобы все тащить из тебя тисками.
— Причина драки — защита чести девушки.
— Даже так? И что же такого Третьяков сказал об этой девчонке, что ты решил набить тому морду прям при всех?
Младший Полоцкий заскрипел зубами, от чего заходили желваки на его челюсти.
— Из-за меня о ней плохо думают.
— О ней плохо думают, потому что у нее глаза цвета па’зори и два рабочих перстня! — зашипел Владимир, которому была пока непонятна ситуация в целом, зато он точно что-то знал о таких приметах в ведьмаге.
— Из-за этого тоже. Но считать, что она со мной дружит — только ради моей фамилии — значит не знать ее вовсе, а только зря наговаривать плохое.
— А ты уверен, что это не так?
— Да она не знает даже самых азов нашего мира, откуда ей знать, из
