дугой.
— Хочешь?
— Хочу.
— Попроси.
Смущается, краснеет, но взгляда не отводит.
— Миш, пожалуйста, — кричит она, когда я надавливаю на клитор массирующими движениями и вхожу пальцами внутрь.
— Попроси, сладкая моя. Я весь твой. Давай.
— Миша-а-а, — голова Машки мечется из стороны в сторону, длинные шелковистые волосы растрепались, образуя облако вокруг ее головы. Самое прекрасное зрелище на свете — желанная обнаженная женщина в постели, молящая о ласке. Только бы раскрепостить ее немножко…
— Скажи, чего ты хочешь, Маш. Скажи это в слух.
— Трахни меня! — не выдерживает сладкая, сокращаясь вокруг моих пальцев.
— Нет, так дело не пойдет, — шепчу серьезно, снимая трусы и устраиваясь между ее стройных ножек. — Мы займёмся любовью, моя хорошая.
Приставляю головку члена к ее губкам, вожу ею, размазываю влагу, чуть надавливаю, и Машка протяжно стонет. Шлёпает своими ладошками по моей заднице и тянет к себе, вынуждая войти на всю длину.
Как же в ней тесно! Горячо, влажно и так сладко! Где же ты раньше была, маленькая моя?!
Сердце стучит в груди, разлетаясь импульсами в такт каждому движению в ней. Дав ей привыкнуть к вторжению, вколачиваюсь быстро, хаотично, следя за тем, чтоб не морщилась от боли.
— С борщами… Ах! И котлетами? — задыхается Машка. Нашла время шутить.
— Борщами… и котлетами… будем… ужинать. Каждый. Вечер. — Вколачиваюсь на каждый выпад. — А любовью занимаемся мы с тобой, моя хорошая, — шепчу я, прежде чем снова ускориться.
Машка, закрыв глаза от наслаждения протяжно стонет, и этот звук отдаётся сладкой истомой в моем теле.
— Миша, Миш, пожалуйста, — снова просит она и я понимаю, чего она хочет.
Надавливаю на клитор пальцем и Машку трясет в оргазме. Ее плоть вокруг моего члена сокращается, руки лихорадочно мечутся по моей спине.
— Миша-а-а.
Припадаю к ее шее губами, ловлю языком капельки пота. Машка открывает глаза, взгляд ее расфокусирован. На губы лезет радостная улыбка.
— Миша, — словно впервые увидела восклицает она.
— Ты кого-то другого ожидала увидеть? — изгибаю правую бровь.
— Нет, нет, нет, — смеётся она, обнимает за шею и сладко целует.
— Понравилось?
— Очень, — восторженно выдает она.
— Мы ещё не закончили, — делаю выпад бедрами.
— Ох!
Закидываю ее ножки себе на плечи, целую лодыжки, не прекращая движений.
Под бедра хватаю, приподнимая. Меняю угол проникновения. Машка хватается за простыни, стонет громче. Выгибается дугой. Шепчет в пустоту, словно молитву: " Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста". Знаю, что ей еще разрядка нужна, но следую своим эгоистичным желаниям, не даю ей этого. Хочу продлить удовольствие.
Но ее словно током прошибает. Мультиоргазменная моя. Замирает на миг, и тут же пульсировать вокруг моего члена начинает. Сжимает все так, что я не выдерживаю. Изливаюсь в нее с громким стоном и ее стон эхом вторит мне. Музыка для ушей.
Знаю, что после долгого перерыва у нее там натерто все, хотя я старался аккуратнее действовать.
Повременить со следующим разом нужно. Но как ее из объятий выпустить — не представляю.
Она моя идеальная. Наполняет жизнь смыслом.
Лежу на постели, прижимая ее сонную крепко и думаю, думаю, думаю…
— Маш, давай больше без этих мужиков, а? Я устал гоняться за тобой и выдворять их.
— Я хотела…
— Что?
— Понимаешь, Виталина и Вадим… — приподнимается на постели, садясь. Прижимает колени к груди, обвивает их руками. Словно в кокон снова забралась. — В общем они хотят, чтобы я подарила им свою квартиру.
— С чего она взяли, что ты это сделаешь? — тоже приподнимаюсь. Обнимаю ее за плечи.
— Помнишь, ты Вадима избил?
— Избил, это громко сказано, — хмыкаю я. — Так, припугнул маленько. И что?
— Он снял побои. Виталина грозится, что Вадим пойдет в прокуратуру, если я не отпишу ей квартиру.
— А ты что? — хмурюсь я
— Я решила доказать ей, что ты мне не так дорог, как им кажется и привести на их свадьбу другого мужчину, — она поворачивается ко мне, изогнув ноги.
— Гениальный план!
— Миш, они бы тебя посадили! — так доверчиво смотрит на меня, ведя тыльной стороной указательного пальца по моей щеке. Как маленького утешает. Но мне нравится.
— Ну отсидел бы. Ты бы меня ждала?
— Нет! — качает она опущенной головой.
— Нет? — обида маленьким уколом колит в сердце. — Я думал, что немножечко нравлюсь тебе.
— Нет, то есть я не хочу, чтобы ты сидел в тюрьме. Ты же не виноват. Ты защищал меня.
— Маш. Давай сразу договоримся. — цепляю пальцами ее подбородок, вынуждая смотреть в глаза. Настроен я серьезно. — Ты — моя женщина, и отныне ты под моей защитой. Со своими проблемами я сам разберусь. И с твоими тоже. Тебе больше не стоит никого бояться. Ясно?
— Да, Миш.
— Тогда засыпай, моя хорошая, — целую ее в висок.
Она укладывается, спиной прижимаясь к моему боку.
А мне не спится.
Я занимаюсь любимым делом, но в последние годы оно не приносит мне радости. А теперь… Приходя домой, хочу видеть ее счастливую радостную улыбку. Сердце заходится в диком танце от мысли, что я все делаю не зря. Ловлю преступников, получаю нагоняй от начальства, защищаю своих родных. Лизка и Машка — мое все. Мои девочки. Чудные, беззащитные. Люблю…
Я люблю Машу всем сердцем. Грудь наполняется болью от мысли, что больше не увижу ее, что не будет ее в моей жизни. Не отпущу.
Прижимаю к себе свою женщину теснее и шепчу на ушко:
— Маш.
— Ммм, — еще не отошедшая Машка поворачивается на постели и с недоумением во взгляде смотрит на меня.
— Не убегай от меня больше, — прошу с мольбой в голосе.
На ее лице расцветает радостная улыбка. Она смущенно утыкается носом мне в подмышку.
— Не буду, Миш.
Идилию разрушает телефонный звонок моего мобильного. Машка, потянувшись к моим джинсам выуживает оттуда телефон и не глядя на экран передает мне.
Лиза. Холодок пробегает по спине. Может случилось что?
— Паап, — шепчет дочурка, а у меня волосы дыбом на затылке встают от страха за нее.
— Лиз, что случилось? Ты в порядке?
— Да… тут это… Мама приехала.
41. Михаил
Леля сильно изменилась с тех пор, когда я ее видел в последний раз. Я помню её уставшей, с синяками под глазами от вечного недосыпа и криков ребенка.
Сейчас передо мной сидит холеная уверенная в себе женщина в дорогом синем платье, с красивой прической и победным выражением лица.
Видимо муж номер два нехило так на карман кидает. На свою полицейскую зарплату я бы не смог обеспечить столь дорогие запросы жены. Вот она и ушла. Здесь всплывает вполне закономерный вопрос: "А как же любовь?"
А была ли
