страшное утро. То, каким был тогда Руслан. И виделось все теперь совсем-совсем иначе. Он хотел поиграть, но влюбился. Он испугался своих чувств и того, что они не взаимны и потому поступил так, как планировал изначально, спрятавшись в отрицании. Разве я сейчас не поступаю подобным образом?
Глава 31
Через все пробки вечерней столицы такси ехало словно целую вечность. Я изнывала от ожидания, бесилась внутри, но молчала. Таксист ни в чем не виноват. Таксист вообще хороший и приятный мужчина средних лет. Деликатный. Шоколадкой вон меня угостил, не спрашивая ни о чем. И изо всех сил старался доехать побыстрее, но просто не мог.
Лучше бы на метро поехала. И как только не додумалась до этого сразу. Вот, дура. Сердце колотилось, словно пыталось подгонять нудно тянущиеся по залитой солнцем дороге автомобили. Заставила себя отвлечься от абсолютно бестолкового смотрения в окно и заняться делом. А именно привести себя в относительный порядок. Нет, конечно же еще в кабинете я стерла потекшую тушь и подводку, придав лицу более-менее приемлемый вид, но этого мало. Уж слишком видно, что я недавно рыдала. Возможно, практически любая другая бы на моем месте и думать забыла о внешнем виде. В моем же случае сказывался банальная многолетняя привычка, во что бы то ни стало в абсолютно любой ситуации пытаться выглядеть уместно, хоть сколько усилий приходится для этого прилагать. Потому, что поступать иначе, означало для меня сдаться. Срастись, начать соответствовать обидному ярлыку нищебродки, дочки отбросов, которая “вырастет такой же” повешенному на меня “добрыми” людьми в раннем детстве.
Достав из сумки косметичку, я выудила оттуда зеркало и консилер в стике. Нанесла несколько капель под глаза и на крылья носа, вбила кончиками пальцев. Ни о каких графичных стрелках речи не шло с тем, что крашусь на ходу, потому я просто нарисовала коричневым карандашом тонкую линию у самого роста верхних ресниц, добавив маленький хвостик у внешнего угла глаза. Подвела водную линию нижнего века белым карандашом, подкрасила ресницы тушью. Что ж, так намного лучше.
Наконец, мы подъехали к Ветровскому бизнес-центру. Расплатившись с водителем, я вышла из машины. Вдохнула поглубже теплый летний воздух, стремясь унять вновь разогнавшееся сердце.
Когда заходила внутрь, практически столкнулась с Вадимом.
— Здравствуйте, Злата, — сделав знак сопровождающей его охране, он улыбнулся так, словно предыдущая наша встреча закончилась милым прощанием.
— Добрый вечер, — отозвалась я, сделав шаг в сторону, чтоб обойти его.
— А вы куда направляетесь?
— К Руслану, — мои губы дернулись в приветливой улыбке, хоть на самом деле хотелось послать его куда подальше. Это тоже привычка. Профдеформация. Почти никогда не терять лицо.
— Так он съехал уже. Разве вам не сказал?
Ну конечно! И как я могла не подумать о том, что Руслан перевезет офис из отцовского бизнес-центра. Вот, дура.
— Что-то случилось? — заглянул мне в лицо Ветров-старший.
— Не ваше дело, — выпалила я.
Почти никогда не терять лицо. Ага.
Ветров-старших усмехнулся. Не пренебрежительно, а удивленно как-то. Словно не ожидал, что кто-то посмеет так ему ответить. А тем более я.
— Я бы хотел объясниться, Злата. Уделите мне, пожалуйста, несколько минут вашего времени.
Говорил он спокойным и ровным тоном. Но так, что отказать язык не повернется.
В сопровождении двух охранников мы прошли по вестибюлю к лифту. Поднялись на последний этаж и оказались в просторной приемной. При виде Ветрова-старшего секретарша только по стойке “смирно” не вытянулась. К моему удивлению, это была не длинноногая фигуристая девчонка моложе двадцати пяти лет с губами в пол-лица и “четверкой” в декольте, а женщина средних лет. Стройная, ухоженная, одетая в строгий, но стильный брючный костюм. Такие скорее сами руководителями являются, а не в приемной на телефоне сидят.
— Вадим Александрович…
— Злата, выпьете что-нибудь?
— Да, я бы хотела латте, — нет, я ничего не хотела. Но напиток очень сильно выручает, когда нужно сделать паузу в разговоре.
— Валентина, сделайте, пожалуйста латте и американо без кофеина. Злата, прошу сюда, — с этими словами он сделал знак охране, чтоб ждали, распахнул передо мной дверь своего кабинета. Помещение гигантских размеров, но всего по минимуму. Большой рабочий стол буквой “т” с шестью креслами не считая кресла руководителя, на нем только макбук последней модели и подставка с перьевыми ручками. Никаких фотографий, статуэток и прочего, что обычно бывает на рабочем столе. Полная стерильность. Широкий диван с журнальным столиком, плазма на стене. Одну из стен полностью занимал шкаф. На противоположной был кондиционер с отбойником. На полу очиститель воздуха. Все в черных и белых цветах.
Говорят, кабинет отражает личность хозяина. Так вот Вадиму такой подходил идеально. Строгий. Холодный. Неприветливый.
— Присаживайтесь, — указал на диванчик.
Я села полубоком возле одного подлокотника, он возле второго. Между нами чуть больше метра. Даже это предусмотрено. Полуформальное общение с четким соблюдением личных границ. В дверь постучали. Секретарша принесла кофе. Ловкими быстрыми движениями поставила перед нами чашки и быстро вышла.
— Злата, раз представилась такая возможность, я хочу лично принести извинения за инцидент, — сказал Вадим, отпив кофе. — Сожалею, что вы стали свидетелем нашей перепалки.
— Странно, что вы приносите извинения мне, а не своему сыну.
— Отнюдь. И дело даже не в том, что формально мы с вами, пусть и бывшие, но бизнес-партнеры. Но в том, что я выражаю таким образом свое уважение лично вам. Я хорошо вас помню, хоть наше знакомство было давним и мимолетным и восхищен тем, насколько многого вы добились собственным трудом. Жаль, я никогда не смогу сказать такого же о своем сыне.
— А, так вот зачем вы позвали меня на этот обед? — я отпила кофе. Из мягкого многогранного вкуса хорошо приготовленного напитка, смогла уловить лишь горечь. — Чтоб посильнее унизить сына?
Вадим улыбнулся.
— Это не так. Я узнал, что Руслан, скажем так, изменил привычный для себя вектор отношений и что его избранницей оказались именно вы и посчитал нужным инициировать семейную встречу. Но, к сожалению, события вышли из-под контроля из-за сложностей в наших с сыном взаимоотношениях.
— Сложностей, которые создаете вы.
— Это неверный вывод, основанный на том, что вы не близко знакомы с нашей семьей, — он отвел взгляд. — Я поднимался со дна, всю жизнь много работал, старался сделать так, чтобы Руслан был всем обеспечен и избежал трудностей, через которые прошел я. И справился с этим весьма успешно. Но, к сожалению, вырос он типичным мажором, хоть как я пытался подобного избежать. То, что я зарабатывал годами, ему досталось по праву рождения, но он так и
