все те же сложности в знакомстве, что и с остальными (приличные либо на работе, либо учатся), поэтому участковому, который общается совсем с иными людьми, с порядочной девушкой встретиться почти нереально. А с не особо приличной... Тут уж, простите, нафиг мне это надо. И вообще нафиг, и для репутации ущерб. Участковый, он конечно не врач, которому служебная этика запрещает заводить романы с пациентками, но где-то близко. Но открыто это никто не запрещает, из-за чего и возникают всякие сложности.
Вон, мой друг Саня, почему держится за свою должность? А потому, что завел он себе даму сердца, а она, хотя и отвечает парню взаимностью, но увы, замужем, есть ребенок и от мужа уходить не желает. И в микрорайоне все о романе знают. Все, кроме мужа. Но муж тоже рано или поздно обо всем узнает, и что тогда?
Хотя, откровенно-то говоря, я уже знаю, чем все закончится. Но Саньке говорить об этом не стану.
Но помнится, до той поры, пока я не повстречался со своей супругой, мне время от времени пытались сосватать то чью-то родственницу, то подругу жены, а то и просто знакомую. Да, где-то сидят хорошие девушки, ждут своего суженого, только вот знать бы, где они засели?
Отвлекшись, почти пропустил мимо ушей рассуждение тети Кати о том, что работа милиционера опасная и, не ровен час, меня могут и насмерть зарезать, а дети, если таковые будут, останутся сиротинушками. Так что надо быть трижды дурой, чтобы за милиционера замуж выйти.
Ну вот, гора с плеч. А я, признаться, уже немного испугался. Вот, возьмет да и приведет племянницу со мной знакомить. И что мне с ней делать?
Мозги у меня (или мое сознание?) не того парня, которому двадцать один год, а человека, которому далеко за шестьдесят. И как я стану общаться с девушкой, которой семнадцать? Так она же мне во внучки годится! Понимаю, мне по паспорту нынче двадцать один, никакой педофилии здесь нет, но все равно... Да и не тянет меня ни на танцы, ни в кино. О чем мы с малолеткой разговаривать станем? Так что, пусть все течет своим чередом. Два года — не так уж и долго. А бабочки — пусть они летают.
Поулыбавшись тете Кате, отправился на службу. Этак, начну дальше болтать, то и на службу опоздать можно. А я только-только стал привыкать к такому понятию, как рабочее время, служебная дисциплина. На пенсии-то, сами понимаете, человек расслабляется. Встаешь, когда проснешься, а спать ложишься, когда заблагорассудится.
На оперативке сегодня красота. Криминальная обстановка в норме, за сутки случилось одно-единственное происшествие, да и то не у нас. Поручения, полученные у секретаря, ничего сверхсложного или суперпротивного не обещали. Рутина, с которой можно справиться и на участке, не сбивая каблуки об асфальт.
Попытался в нашей каморке, которая именуется «комнатой участковых» пописать рапорта в учётные дела, подшить кое-что, а то половина бумаг держится на скрепках. Того и гляди потеряешь. Только сегодня там не протолкнуться. За каждым столом по два участковых и по два посетителя, точнее посетительницы. И как в такой обстановке объяснения о наболевшем, а иногда и о сокровенном писать? Но бедные женщины терпеливо излагают участковым свои беды, попутно прислушиваясь к разговорам за соседним столом, чтобы потом сравнить, чьи несчастья несчастней. В таких условиях не поработаешь. Я потолкался по другим кабинетам, но вакантных столов нигде не нашлось. Пойду лучше в опорный. Бумаги там напишу, а подошью потом.
Только расположился, как Александр Яковлевич грохнул мне в стенку кулаком, что в нашем коде сигналов означало: возьми трубку спаренного телефона. Я взял, дождался щелчка, означавшего, что председатель положил свою трубку и произнёс:
— Воронцов слушает.
— Воронцов, это хорошо, что ты слушаешь, это хорошо, что я тебя застал, Воронцов. Это оч-чень хорошо, Воронцов.
Федя Краснюк — дежурный по отделению всё никак не мог успокоиться и теребил мою фамилию и так, и этак. От радости, видимо. А то, что для дежурного большая радость, для участкового, сразу понятно — почти гарантированные хлопоты. Ну, теперь, однако, деться некуда, раз трубку взял. Давно сказано: хочешь жить спокойно — держись подальше от начальства и телефона. А Краснюк, наконец, преодолел барьер невнятности:
— Вот какое дело Воронцов. Звоночек тут поступил про то, что на Западной в какой-то хибаре трупешник имеется. А это ведь твой участок? Так ты слетай быстренько, одна нога здесь, другая... — тоже здесь. — дежурный заржал, довольный своим остроумием. — Глянь, что к чему, и быстренько отзвонись: сам справишься или опергруппу собирать.
— А кто звонил-то?
— Так он тебе и представится, — хохотнул Федя. — Скажи спасибо, что вообще позвонил, а то был бы тебе подарок. Придешь — а трупешник уже течет. Ты потом форму от запаха замучаешься отстирывать. Так что, ты давай, ноги в руки, все проверь. Давай.
Вообще-то, если подходить к случившемуся событию строго официально, то дежурный нарушил сегодня правила, установленные нормативными документами, потому что в случае поступления в дежурную часть информации об обнаружении трупа, ответственный дежурный обязан немедленно отправить по адресуоперативно-следственную группу.
Все правильно, но имеются обстоятельства. Если на каждое анонимное сообщение отправлять полноценную группу, то вся работа рухнет. Анонимный звонок — еще не стопроцентное доказательство. Может быть и дурацкая шутка, может быть и ошибка. Инспектор уголовного розыска, участковый инспектор, допустим, на месте, а как быть со следователем прокуратуры, с экспертом-криминалистом и судебно-медицинским экспертом? Они-то в своих кабинетах не сидят, находятся дома. Не часто в те годы обнаруживались трупы, поэтому и нужды в постоянных дежурствах не было.
А если собирать группу, а это время, а вызов ложный, то что тогда? Вон, был случай, когда группа приехала на труп, а труп оказался вполне живым, хотя и упившимся мужиком. И этот «труп» пришлось не в медицинский вытрезвитель отправлять, а в больницу, промывание желудка делать. Конечно, благое дело совершили, жизнь спасли, но опергруппы существуют не для оказания помощи пьяницам. А машина в дежурной части всего одна, а если в это время произойдет что-то иное, более опасное?
Так что, в порядке вещей было отправить по адресу «разведчика», а уж тот потом доложит — что и как. А пока оперативно-следственная группа собирается в путь, участковый и место происшествия посторожит, что-нибудь еще выяснит.
Всё ещё пребывая в расслабленном состоянии,я спросил Краснюка:
— Ладно, улица Западная, а дом-то какой?
Было слышно, как дежурный шуршит какими-то бумагами и тихонько
