— И это ваш гениальный план? План, ради которого ты рисковала и стала смертной? — саркастично спросил я.
— Я стала смертной, чтобы ускользнуть от Георы и помочь тебе! В первую очередь! Потому что я считаю, что ни Геора, ни Единый не достойны силы источника! Она стала убивать младших! И все только ради одной силы! Для меня это отвратительно! — в голосе Энжи слышалась обида, искренняя обида.
Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
— Ты же понимаешь, что мне в любом случае придется позвать брата Итана? Просто чтобы Единый явился в первохрам?
Ответом мне было хмурое молчание.
— Понимаю, но на миг мне показалось… Мне показалось, что ты примешь его сторону. На самом деле примешь, потому что он сможет вытащить Лу, я этого боюсь, — честно ответила Седьмая.
В итоге Энжи ушла. Через несколько дней после нашей ссоры богиня подошла ко мне и сообщила, что ее присутствие рядом больше не особо имеет смысл. Но при этом она рассказала, о чем они дошли на пару с Софом.
— У тебя будет некоторое время, когда Источник будет принадлежать только тебе, Антон, — начала богиня за прощальным ужином, а я внимательно слушал.
— В смысле, только мне?
Бард оглянулась, будто пыталась вычислить шпионов Матери, после продолжила:
— Когда ты разорвешь связь между Источником Таллерии и первохрамом Георы, связующие нити останутся у тебя… Именно в этом суть: ты не перерубишь канаты, нет… Скорее, возьмешь в руки поводья.
Это было логично. Ведь именно этого и жаждал Единый: что я передам контроль над источником именно ему.
— То есть, Источник будет связан напрямую со мной, так?
— Именно. Ты человек, но непростой человек… Даже уже не совсем человек… Поэтому некоторое время ты выдержишь.
— А потом мне придется сбросить с себя эту связь? И ее подхватит Единый или Геора?
— Есть и третий вариант, — серьезно ответила Бард.
— Какой?
— Направь его силу в Сферу, Антон.
Я совершенно ничего не понял.
— Это как? И самое главное — куда? Просто оставить источник в междумирье?
— Ты поймешь. Сейчас ты не видишь, но бездна вполне конечна. Это слой реальности между Таллерией и Сферой Миров. Как купол. Направь силу источника прочь отсюда, и Матерь с Единым уже никогда не смогут это изменить. Мы с Софом думаем, что если направить поток в Сферу, то источник сравнительно быстро иссякнет, — ответила Бард.
Прекрасный план, великолепный. А главное — совершенно самоубийственный. Я не стал говорить Энжи, что как только я перенаправлю источник куда-то восвояси, разъяренные боги разорвут меня на части, ведь я надеялся, что она сама это понимала. Вместо этого я просто покивал головой и максимально задумчиво отпил пива. Все происходящее выглядело безвыходной ситуацией, но ведь я мастер по выходу из них, да? Точнее, безвыходной она была, если я хотел сохранить жизнь Барду и Софу, которые, вроде как, помогали мне все эти годы. С переменным успехом, но все же. За прошедшие месяцы я немного покопался в голове Энжи, не специально, само получилось, правда. И как-то раз я нарвался на ее воспоминание о разговоре с Лу, годы назад, когда моя богиня меня покинула. Видел я и могилу под курганом, откуда они с Софом извлекли белый женский череп, который сейчас лежал в сумках девушки. Видел еще много чего, что умещалось в гигантской памяти Седьмой.
Энжи не была злой, она даже не была высокомерной.
Она была человеком, просто когда-то наделенным силами еще большими, чем я, вот и все. В отличие от высокомерного Керма или Сидира, который почти не спускается в мир людей, Калита провела тысячи лет, скитаясь по дорогам и весям Таллерии. Седьмая была самым человечным божеством — или божественным человеком — из всего, что можно было вообще вообразить. Это подкупало.
Я ее простил. Стремясь быть хорошим человеком, на самом деле хорошим человеком, всегда, а не только когда это мне удобно, я научился прощать. Еще там, в Москве. В Таллерии же мой навык примирения вышел на новый уровень и был пропорционален той силе, что я обладал.
Предают, мстят, вредят только нищие духом. Это люди, обуреваемые своими страстями, не способные смириться с происходящим, не способные найти в себе силы и ресурсы для того, чтобы отпустить ситуацию. Для себя я решил, что выше подобных страстей. Да, я мог злиться, мог преследовать не самые лучшие мотивы, мог лгать. Я не был святым, отнюдь. Но я никогда не позволял спуститься себе до мелочности, что в итоге отравляет душу и разум. Мне проще переступить через человека, чем втаптывать его в грязь.
Является ли подобный подход и взгляд на мир нарциссичным? Конечно же. Временами я ловил себя на мысли, что любуюсь собственным благородством, но быстро себя же одергивал; дело не в благородстве, дело в практичности. Я стремился жить практично, поступать практично, делать хорошо, ведь плохо получится само по себе. В чем смысл быть отмеченным богами, получить в дар мощное оружие, а в жены — божество, чтобы стремиться к чему? К власти? К доминированию? Для себя я давно решил, что пожелай я построить новую империю, я бы сделал это. Уже бы сейчас Клерия, Париния и Ламия, скорее всего, были под моей пятой. Мои знания вкупе с силой Пала, а также положение и возможности, что дал мне Кай Фотен в свое время… Я мог развить успех, свергнуть монарха, объявить войну соседям и идти каждый раз в первых рядах — громить чужих солдат. Мог бы. Но не стал.
Для осознания собственной силы достаточно просто понимать свои возможности, не обязательно их демонстрировать всем и каждому. Я гость в этом мире, буквально гость. Так что пусть живет своей жизнью, главное, чтобы не мешали жить мне.
И так и было, пока боги не втянули меня в свои дрязги вокруг власти и силы источника.
— Я буду наблюдать за тобой, — сказала Энжи, мягко обнимая меня на прощание.
— Даже в этом не сомневался, — ответил я с улыбкой и прижал к себе покрепче рыжеволосую богиню.
Очень надеюсь, что наша следующая встреча не будет летальной для одного из нас. Говорить было уже не о чем — все сказано — так что Энжи подхватила свои вещи, проверила, на месте ли череп, после чего двинулась на выход. Уже в дверях богиня сказала:
— Постарайся не вляпаться в историю. На днях я слышала, что в городе есть клерийцы, но не поняла, что они тут забыли. Точно не торговцы, вельможи. Так что не шатайся много по улицам.
Я кивком поблагодарил богиню, которая уже выскользнула в коридор, и мягко, насколько это возможно в случае постоялого двора, закрыл за ней дверь.
По плану Энжи отъедет от Апахабаса на сотню лиг, после чего расколет череп и вернет себе силы. А уже после этого будет петлять от Георы столько, сколько сможет. В идеале — вплоть до момента, когда начнется финальная разборка в первохраме. Во всяком случае, именно на это мы и надеялись.
Когда Бард покинула меня, стало как-то внезапно пусто и одиноко. Я так привык к компании Энжи за эти месяцы, к ее тихим песням у костра, беседам о всяком, так что сейчас чувствовал себя немного брошенным. Но у меня есть цель, проблема, которую надо было решить. Может, теперь я буду более сосредоточен, и все сдвинется с мертвой точки.
