жены. Изумительной любовницы, к тому же, — на этот раз он улыбнулся не в пример приятнее. — Как выяснилось, ты ещё умеешь готовить и гадать. У меня так и не хватило терпения научиться ни тому, ни другому.
Он говорил, а я успокаивалась, начинала дышать ровнее. Само присутствие Лагарда рядом утешало, отодвигало на дальний план не только чудовищный, лишающий воли испуг, но и муки совести.
— Не думала, что Руперт настолько влиятелен. Или есть ещё что-то, о чем мне нужно знать?
Он опустил взгляд на наши переплетённые пальцы, и только потом снова посмотрел мне в глаза.
— Ты ведь даже не взглянула на кошелёк, который я дал им.
Я улыбнулась почти против воли, погладила шрам на его виске.
— Что мне на него смотреть? От количества золота, которое ты готов был дать им, я не стала бы любить тебя больше или меньше.
Лицо Даниэля дрогнуло, всего на секунду, но стало почти беспомощным, и только после этого я поняла, что именно сказала.
— Если бы от них можно было просто откупиться, я дал бы им гораздо больше, — он склонился, касаясь губами моих пальцев, а потом опустил руку в карман. — Но на кошелёк всё же посмотри.
В мою ладонь лёг прочный и тяжёлый холщовый мешок, и я поднесла его к глазам просто потому что Даниэль так хотел.
На боку красовалась мастерски вышитая эмблема — трижды обвивающая шест змея. Эмблема Совета.
Переведя взгляд на Лагарда, я ждала от него объяснений, а он, наконец, сел, опустившись прямо на ковер.
— Как я и предполагал, Мастер Йонас собирает команду. Не думал, что приглашение поступит мне, но, как видишь…
Я медленно и с неподдельным интересом взвесила кошелёк в руке, не решаясь открывать.
— А это первое жалованье авансом?
— Да, — Даниэль пожал плечами неожиданно легко. — Можно принять его и приехать. Либо отказаться, отправив обратно.
Змея не была прошита детально, но всё равно гипнотизировала, не давала мне оторваться от неё.
— Это, по всей видимости, за год?
— За месяц.
Мы переглянулись, и Даниэль устало улыбнулся.
— Совет всегда был влиятельной структурой.
— Не менее влиятельной, чем Церковь.
— Даже более. Церковники опасаются короны, любой из правителей волен ограничить их в правах. Так же, как король Фернан запретил им пытать, насиловать и сжигать женщин заживо. Совет не подчиняется никому, кроме собственного Устава. И никто не хочет усмирять целую армию отлично подготовленных колдунов в случае, если с ними не удастся договориться. Имея мозги, из этой махины можно сделать государство в государстве. У Йонаса мозги есть.
— И король прислушается к его слову, потому что Совет нужен королю. Мастер, с которым можно иметь дело, нужен королю, — я проговорила это совсем негромко, но Лагард согласно кивнул.
Мешочек с золотом приятно тянул руку, и сидящий у моих ног Даниэль выглядел довольным и польщенным. Предвкушающим.
— А тебе очень хочется плюнуть королю в лицо.
Это был не вопрос, и я не ждала от него ответа.
Положив кошелёк в кресло, на котором всё это время сидела, я встала и подошла к окну.
За окном был подозрительно похорошевший сад и спокойный пасмурный осенний день. Такой же, какими обещали стать все предстоящие — уютными, безмятежными, полными предсказуемых и неожиданно ставших мне приятными хлопот.
— Тебе следовало жениться на ком-то вроде леди Элисон. Ей в самом деле ничего не нужно, кроме силы, свободы и этого Нильсона.
Лагард за моей спиной хмыкнул и, судя по звуку, встал.
— Леди Элисон, значит?
Пользуясь тем, что он не видел моего лица, я криво и неудобно усмехнулась.
Всё, что я попробовала и узнала о себе в порту и в ночь, проведённую в её пусть и временном доме, сделали своё дело. Мое удивление, почти зависть, превратившиеся в ошеломляющее понимание того, что с Даниэлем я имела то же самое, что имела она, завершили процесс. Я чувствовала так мощно и ярко, как никогда прежде, как будто восприятию добавили красок. Достаточно, чтобы узнать её имя так же, как она узнала моё.
— А чего хочешь ты, Алиса?
Он обнял меня сзади, сцепив пальцы в замок на моём животе, и я улыбнулась совсем иначе, потому что, невзирая на все слова, с моим именем Лагард тоже определился.
— Никогда не думала, что скажу подобное, но тебя. Наш дом. К тому же, ты называл в числе обязательных условий нашего брака рождение наследника…
Я сама не знала, кого пытаюсь уговорить в первую очередь, его или себя, а Даниэль осторожно коснулся губами моей шеи.
— Хочешь сказать, он уже есть?
— Пока нет. У нас толком не было времени, чтобы заняться этим, — я накрыла его руки ладонью, словно прося, чтобы он остановил меня. — Разве что мы могли бы поехать на время. Просто посмотреть. Если понравиться, задержаться до тех пор, пока я не пойму, что нам пора возвращаться.
Лагард плавно двинулся, выше, целуя за ухом, и по телу прошла сладкая дрожь предвкушения — не то от этого прикосновения, не то от внезапно открывшихся перспектив.
— Это хорошее предложение. Очень щедрое, — он заговорил совсем тихо, так, что я едва слышала. — Причастность к Совету позволит не бояться ни Церкви, ни самого короля. Это самый простой и самый опасный путь, но далеко не единственный. Ты не обязана делать это, если…
Услышав такое знакомое «Ты не обязана», я так же тихо засмеялась, переплетая свои пальцы с его и сжимая руку, а после снова посмотрела в окно.
— Ты собираешься убить Рошена, не так ли? Найти его, где бы он ни находился, и сделать то, что должен.
Почти на минуту Даниэль за моей спиной окаменел, а после поцеловал меня снова, на этот раз в висок.
— Он потерял меру. Дело деже не в том, что он узнал, кто ты, и выдал тебя святошам. И не в том, что он пытался разнести до основания этот дом. Взбесившихся колдунов пристреливают, как взбесившихся животных, и это не жестокость. Это вопрос…
— … Баланса и безопасности. Я знаю. Но я всю ночь и всё утро думала о том, что тебе непросто будет сделать это. Ты слишком сильно хотел ему помочь. По правде сказать, я не знаю никого другого, кто был бы готов вот так запросто поделиться и именем, и наследством с чужим, по сути, человеком.
— Это уже не имеет значения. Ты правильно сказала: сделать, что должен.
Теперь он вдыхал запах моих волос, уткнувшись в них носом, а я продолжала задумчиво гладить его руку, поглаживать кончиками пальцев
