поддаться отчаянию. Стена вот-вот победит: нам не взобраться на такую высоту. Но нет! Есть способ получше: можно преодолеть Стену, прокопав ход под ней. Вместо того чтобы пытаться убедить себя в гениальности своей идеи, нужно сказать: «Я готов довести работу до конца, даже если идея ужасная». Другими словами: «Я не против писать плохо».
Стоит нам заявить о своей готовности писать плохо, и мы обретаем свободу. Стена больше не господствует над миром наших эмоций. Как заключенные, стремящиеся сбежать из тюрьмы, мы добились своего, не пытаясь перелезть через нее, а прокопав ход на свободу под ней. Для большинства людей такой подход непривычен. Никому ведь не хочется писать плохо – и все же стоит себе это позволить, и мы обнаружим, что таким образом теперь можем писать очень даже хорошо. По крайней мере, достаточно хорошо, чтобы закончить начатое. Стена рушится, не выдержав нашего упорства. Она не может выстоять перед нашим бунтарским настроем. Мы одерживаем верх благодаря своей готовности проиграть. Утверждение «Я готов писать плохо» дарует нам свободу.
Радость
Я начну с того места, где нахожусь сейчас: в библиотеке, в своем рабочем кресле, – осматриваюсь вокруг в поисках вдохновения. Ага! Я остановила взгляд на фотографии покойного отца с его маленьким черным шотландским терьером, которому мы дали игривую кличку Блю (как в народной песне). «Была у меня собака, собака по кличке Блю, нет лучше на свете друга, я очень ее люблю». На фото видно, как отец ею дорожил. Видно и то, как малышка Блю его оберегала. Они были заодно, охраняли и направляли друг друга. Они жили вместе на борту отцовской яхты, стоявшей на якоре неподалеку от Лонгбоут-Ки во Флориде. Замечательная была пристань. К ветвям пальмовых деревьев, окружавших гавань, слетались красочные попугаи. Вдоль дорожек росли яркие цветы – розовые, оранжевые и красные. Мой отец, сам не увлекавшийся садоводством, наслаждался их цветением. Он упоминал об их красоте в своих немногословных письмах.
«Я люблю писать. Люблю кружение и порхание слов, когда они смешиваются с человеческими эмоциями».
Джеймс Миченер[27]
Живя на ранчо в Нью-Мексико, я писала ему почти каждый день, подробно описывая прелесть и ароматы шалфейных полей и рассказывая им с Блю о своих собаках, которых у меня было семь. Мы с ними гуляли в зарослях шалфея. Каждый день мой отец прогуливался с Блю по усыпанным цветами дорожкам. Он рассказывал мне о диких попугаях, а я ему – об озорных сороках. Мы писали друг другу, едва успевая получить ответ.
Мы делились друг с другом тем, что нас радовало: мы называли такие письма «докладами о флоре и фауне». «Я видел большую голубую цаплю», – восторженно сообщал мне отец. А я отвечала: «К нам в сумерки прилетает сипуха». Стоя на носу своей яхты, отец заметил неуклюжего ламантина. В ответном письме я рассказала ему о небольшом стаде бизонов, которое держал мой сосед. Звон церковных колоколов раздавался над долиной Таос. Крошечная часовенка украшала дальний конец отцовской гавани.
«Папа, во что ты веришь?» – однажды спросила я отца, который явно нашел Бога в природе. В ответ он усмехнулся.
«Я верю, что никогда не помешает подстраховаться», – ответил он с веселым огоньком в глазах.
У отца я научилась ценить юмор и радость. Моя мать, Дороти, была любовью всей его жизни. После ее безвременной кончины отец продал их большой дом и купил себе яхту. Он назвал ее «Дороти № 2», в такой кощунственной манере отдав дань своей покойной жене. Она оценила бы и юмор, и то, что он ее не забыл.
На фото на нем светло-голубой свитер: мама подарила его отцу незадолго до своей смерти. Моя собачка Лили, белый терьер вести, которых иногда называют скотти, лежит начеку у моих ног. Как и Блю, она верный друг. Как и мой отец, я души не чаю в своей собаке. «Лили, хорошая девочка», – говорю я, и она стучит по полу своим милым хвостиком. Где бы сейчас ни находились мой отец и Блю, я чувствую, что они смотрят на нас с одобрением. Я пишу о том, что меня радует, и о них.
Задания
1. Ограничивающие убеждения: зачастую мы принимаем решения на основе убеждений, которые считаем правильными, – на то они и убеждения, в конце концов; но одной нашей в них веры недостаточно, чтобы они стали реальностью. Быстро закончите следующие предложения:
Писатели – это люди, которые…
Писатели – это люди, которые…
Писатели – это люди, которые…
Писатели – это люди, которые…
Писатели – это люди, которые…
Взгляните на получившийся список. Есть ли у вас негативные предрассудки о писателях? Превратите их в позитивные убеждения. Можете ли вы вспомнить писателей, которые воплощают в себе упомянутые вами качества с положительной стороны?
2. Воздержание от посторонней информации: на целую неделю ограничьте поток информации настолько, насколько это возможно. Когда я предлагаю этот прием на своих занятиях, то часто встречаю сопротивление, выслушивая, почему ответственный взрослый человек не может позволить себе не проверять электронную почту. Я это понимаю и не требую от вас ставить под угрозу свою работу. Но я все же прошу по возможности ограничить чтение. Насколько вы можете сократить количество времени, которое проводите, глядя в телефон и проверяя электронную почту? Можете ли вы отдохнуть от социальных сетей, телевидения, подкастов? Из всех придуманных мной приемов этот – один из самых действенных и в то же время вызывающих наиболее активное сопротивление. Зачастую именно те, кто упорно отказывается от этих приемов, извлекает из них наибольшую пользу.
3. Дорожите собой: теперь, когда вы ограничили потребление информации, настал самый подходящий момент, чтобы чуть больше за собой поухаживать, побаловать себя, проявить к себе заботу. Возможно, вы обнаружите, что, воздерживаясь от чтения, освободили уйму времени. Как вы можете доставить себе удовольствие на этой неделе? Как насчет горячей ванны, массажа или
