чародеи. Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах.
Глава 18. Взывая к Богам
Бесконечность. Круговорот жизни и смерти. Падает желудь, ему негде прорости и окрепнуть. Но в этом нет ничего плохого — он станет пищей для будущих деревьев. Они пустят свои корни вглубь напитанной прахом земли, и их нежные стебли разрастутся до самых небес. Благо, не так до него и далеко. Только ветку протяни.
— Фалкор, ты как? — спросил Кин, впившись когтями в крону.
— Ты не представляешь, Кин, что такое — жить, — прогудел шаман.
Огромное дерево, перебирая мощными корнями, шагало через бескрайнюю пустошь. Рядом с ним шла ватага Фералов. Закутанные в шкуры, они держали свое оружие наготове. Их взгляд то и дело скользил на сплетение коры, разбитое трещиной на подобии человеческого рта.
— И на что же это похоже? — спросил огромный пес — смешной наездник на абсурдном скакуне.
— Это… Ты помнишь, как бьется сердце?
— Смутно.
— Представь, что весь мир — вся вселенная — это одно большое сердце. Оно сжимается и разжимается. Сжимается — и умирает. Разжимается — и оживает. И так все время, от начала и до конца.
— А у вселенной есть конец?
— Он есть у всего, Кин. Начинается одно, заканчивается другое. Может, это не то бессмертие, чем страдали мы, но такое… бесконечное. Как у Светлого Лика.
— Разве он может умереть? — усмехнулся оборотень, едва не свалившись, когда могучий корень запнулся об огромный валун. — Эй, по тише!
— Прости, я задумался, — прогудел дуб. Еще несколько желудей со звонким стуком скатились по стволу, впившись в серую плоть земли. Сколько их уже выросло на его голове — не сосчитать. Неужели Светлый Лик настолько напитал его своей силой, что ростки могут плодоносить даже в таких негостеприимных краях? — Знаешь, ведь Светлый Лик явился нам не просто так.
— Прости, Фалкор, но это и хобу понятно, — сказал Кин. — Одного я не пойму, куда мы идем теперь?
— На север, Кин.
— На север? Это же так далеко от Рощи.
— Верно. Но Светлый Лик ждет нас там. Я чувствую это.
— Что ж, раз он нас ждет, почему-бы и нет, — вздохнул оборотень. — Духи, направьте нас верным путем, хоть неисповедимы дороги ваши на Перекрестках.
— Хорошо сказал, Кин. Может, они услышат тебя.
— А ты их слышишь? Ну, как раньше, до Светлого Лика.
— Нет.
Изредка на пути дикарей появлялись серые высохшие стволы, в ветвях которых обрели свой дом черные птицы. Они встречали процессию молчаливым приветствием, переставая браниться, и выбивать друг у друга кусок добычи. Обильной добычи. Фалкор знал, что стая ворон, или даже один ястреб может заклевать волка или даже кабана, но чтобы темнокрылая орда заклевала тролля — такого он еще не видел.
— Ничего себе, — прошептал Кин, закрывшись буро-зелеными листьями. — А они на нас не нападут?
— Лучше беспокоиться о другом, Кин, — ответил шаман. — Если бы они хотели нас склевать, их бы не остановило даже мое колдовство.
— И о чем же мне волноваться?
— О троллях. В этом месте много пещер, где может спрятаться всякая злобная тварь. И тогда нам придется по-настоящему туго.
— Откуда ты это узнал?
— Раскрой глаза, Кин! Там под деревом валяется огромная туша, как ее не заметить?
— Я не о том. Как ты узнал про пещеры?
— Земля сказала.
— Да… Надо было остаться в Роще. Кони и Рута уже заждались меня. Как думаешь, как они там, без нас?
— Лучше, чем тебе кажется. Жизнь защитит их. Лишь бы туда не наведались железные люди с громовыми палками.
— Вот и я о том же.
Раскачиваясь на могучем неторопливом ходу, говорящий дуб щедро осыпал землю листьями и жесткими желудями. Черная стая взмыла в небо, и дикари с криком разбежались в стороны. Но вороны не стремились атаковать нежданных гостей. Их привлекло новое, незнакомое лакомство. Кин глубже засел в ветви своего скакуна, ибо птицы залезли даже туда.
— Не шевелись, — сказал Фалкор, — они нам помогут.
— Как эти тупые птицы нам помогут?! — прорычал оборотень, смотря в глаза севшему напротив его носа ворона. Оценив противника, падальщик обиженно каркнул в морду Кину и присоединился к своим собратьям, клевать желуди.
Прошло некоторое время, воины с недоверием подтянулись к дубу, наблюдая за этим безумным действием. Но Кину пришлось хуже всех. Столь близкий страх смерти пробрал его звериное сердце настолько, что он сам собой принял человеческий облик. Но тут он заметил странное. Все птицы, клевавшие орехи, в едином порыве разразились истошным карканьем. Сквозь перья и кожу пробивались те же ростки, что когда-то носил в себе Фалкор. Стебельки оплели их со всех сторон.
Крик смолк также быстро, как и начался.
— Поглоти их Бездна! — выругался оборотень. — Что ты с ними сделал, Фалкор?
— Принес им жизнь, Кин, — в гудении бродячего дерева было слышно удовлетворение. — Теперь они наши лучшие друзья в этих землях.
— Но ты же обходился без этого раньше!
— Все иначе, друг. Все иначе.
Черная с зеленым стая взмыла в серые небеса, рассыпавшись по окрестностям голосящим дождем. Больше Кин не задавал вопросов шаману, и другие воины не решались о чем-либо спросить его. Фалкор чувствовал их страх, но и надежда билась где-то на краю их душ. Жизнь не может лгать. Светлый Лик хочет вернуть Жизнь в этот мир, и да будет так.
* * *
Наконец-то подходящая заварушка! Молох не обманул, здесь будет, где разгуляться его топору. Правда, Вампир, которого так боялся Епископат, оказался всего лишь задохликом, даже женщины смогли тащить его побитое тельце.
Вальдран шел по коридорам во внутренний двор поместья Сареса, поигрывая зачарованным оружием. Молох, каким бы сухим прагматиком он не был, согласился помочь Барону отбить его земли, растерзанные заговором попов и машинопоклонников. Сарес вместе с сыном отправился спасать свою жену, пленники побежали восвояси, пытаясь найти укромное местечко и спасти их драгоценного «Бральди». Удачное имечко, ничего не скажешь. Лучше только Уберон, вот смеху было бы! А самое интересное, естественно, досталось Архимагам. Нефертари была жутко недовольна инициативой Молоха, но на чем ее легко подловить, так это на чувстве гордости. Какой-же длинный у нее нос, очень легко зацепить. А ведь когда-то она очень нравилась Вальдрану. Пока не стала законченной стервой.
Встреченные им выжившие стражники и Вампиры, отобрав у захватчиков их чудное оружие, приветствовали волшебника радостными криками. Одно присутствие прославленного в боях северянина поднимало на ноги их изувеченные, затекшие в страхе души. Кстати, о душе, самое время приложиться к заветной фляге. За тех, кто не с нами, и за
