До Вены домчали за четыре часа, и насколько интереснее было ехать поездом, чем самолетом! Немного погуляли по вечерней Вене, а на следующий день началась настоящая карусель приготовлений.
Для новогоднего бала в бывшей императорской резиденции полагался строгий дресс-код, и Оля с Антоном провели почти целый день в поисках подходящих нарядов.
Она и не подозревала, что ее друг и коллега окажется по итогу таким придирчивым шмоточником! Но он забраковал два салона, хоть ей платья везде казались одинаково красивыми. А Антон крутил носом на все предложенные костюмы, и Оле пришлось выслушивать длинные лекции, какими должны быть швы на настоящем качественном мужском костюме.
Зато, когда он нашел то, что ему подошло, пришла Олина очередь падать на диван.
— Ты что, переодетый принц? — вырвалось у нее против воли. Приятель многозначительно ухмыльнулся, но она видела, что ему приятна такая реакция.
Теперь они вдвоем стояли у Парадной лестницы Хофбурга из белого мрамора с классической красной дорожкой посередине. У Ольги от одной мысли, что в этом здании шестьсот сорок лет правила династия Габсбургов, начинали дрожать коленки. И это при всем ее скептическом отношении к голубым кровям!
Она снова изо всех сил сдерживалась, чтобы держать закрытым рот, потому что такое великолепие видела впервые.
У входа караул Императорской охраны, внутри лакеи в ливреях, встречающие гостей. Живая музыка, живые цветы, гирлянды, иллюминация и столько блеска, сколько нужно, чтобы превратить реальность в сказку.
— А где Давид? — спросила Ольга, вцепившись в локоть своего спутника, который в смокинге выглядел умопомрачительно. На их пару то и дело оборачивались другие гости, адресуя приветливые улыбки.
— Посмотри туда, — указал подбородком Антон, и она увидела.
Давид сидел в своем космическом кресле наверху лестницы и смотрел на нее сияющими глазами. Ольга догадалась, что Данилевский поднялся лифтом, которые наверняка имелись в здании. Но он не хотел лишать ее удовольствия подняться по лестнице наравне со всеми, для этого и пригласил Антона.
Волна признательности затопила до самых краев, и Оля стремительно взбежала по лестнице.
— Давид! — обняла, с удовольствием вдохнув уже знакомый аромат, и прошептала на ухо: — Спасибо! Здесь просто волшебно!
— Я рад, что тебе нравится, Оленька, — он поцеловал ее руку в ладонь и окинул восхищенным взглядом. — Ты прекрасна!
— Ну что, господа, идемте праздновать? — влез Антон. — А то я чувствую себя Золушкой и боюсь, что в двенадцать часов превращусь в тыкву.
— Ты в нее превратишься в четыре утра, если выдержишь, — успокоил Давид, потянул Ольгу за руку, а она спиной почувствовала обжигающий взгляд.
Дежавю, с ними такое уже было. Ее рука в руках Давида, сама она разве что не у него на коленях, а по Парадной лестнице дворца Габсбургов поднимается Аверин. Как всегда сногсшибательный в смокинге и с бабочкой. И с неизменной Дианой на локте, куда же без нее!
Он поздоровался кивком головы, Диана одарила царственной улыбкой, но Оля решила, что не позволит испортить себе Новый год и улыбнулась своим спутникам.
— Давид, ты нам говори, куда идти и что делать, а то мы здесь ничего не знаем.
— Я сам на Императорском балу впервые, но по расписанию сейчас встреча гостей, в семь Торжественная церемония открытия. В восемь ужин, а потом начнется праздничная программа, ты сможешь потанцевать, — Давид снова прижался губами к ее руке, и у нее кольнуло под сердцем.
Он не может пройтись с ней по лестнице, не может танцевать, для этого он и позвал Голубых. Какая же выдержка у этого человека, если он продолжает безмятежно ей улыбаться?
Наклонилась и быстро поцеловала Давида в щеку. В губы это будет слишком, возможно, и в щеку не по протоколу, но его лицо озарилось такой радостью, что ей было все равно.
Официант предложил напитки, Оля взяла один. К Давиду подошли поздороваться, и она шагнула к Антону. Мимо продефилировал Аверин с Дианой.
— Думала, он с тобой останется? — услышала сбоку хорошо поставленный женский голос.
Обернулась. Антон, облокотившийся на перила с бокалом в руке, вопросительно расширил глаза. Оля покачала головой и окинула оценивающим взглядом говорившую.
— Это вы кому?
— Тебе, — ответила дама в роскошном вечернем платье, смутно напомнившая Оле… Диану! Точно, ее! — Я говорю, что мы все так думали. Но он все время к ней возвращается, ничем его не удержишь.
Она вздохнула и отвернулась. Оля проследила за ее взглядом, дама смотрела на Аверина. Не злобно не враждебно, разве что с некоторой грустью. А потом взглянула на Олю.
— Жаль. Я ставила на тебя. Хоть бы кто утер нос этой жабе. Но видать, старая любовь не ржавеет. Говорила я этим дурам, да кто бы меня слушал, — она развернулась и сделала шаг в сторону.
— А вы какая по счету? — крикнула вдогонку Ольга, догадавшись, кто только что изливал ей душу.
— Первая, — обернулась та и понимающе кивнула. — Я Жанна. Ты не думай, я не охотилась за тобой. Мы тут с мужем каждый новый год встречаем, просто увидела и узнала. Ну и Костю увидела. А ты молодец, Данилевский отличная партия. Буду держать за тебя кулаки!
— Это что за фифа? — спросил Антон, глядя вслед удаляющейся женщине.
— Да так, одна общая знакомая, — нехотя ответила Оля и съехала с разговора: — Пойдем, там, кажется, как раз начинается.
После церемония открытия с участием артистов Венской Оперы их ждал праздничный ужин, но от волнения Оля не смогла запихнуть в себя больше двух крошечных бутербродов и салата. В конце концов, она не есть сюда пришла.
— Он здесь? — спросил Антон. Давид бросил быстрый взгляд на Олю и утвердительно кивнул. А затем взял ее за руку.
— Я буду рад, если ты потанцуешь, Оленька. Не думай обо мне, на следующий год мы обязательно будем танцевать вместе!
Она улыбнулась, но нехорошее предчувствие заскребло под ложечкой. Антон пригласил ее на танец — не вальс, они оба не вальсировали, — но она продолжала следить глазами за Давидом.
Как оказалось, не зря. К нему подошел Аверин, присел рядом. Со стороны выглядело, будто двое знакомых ведут неспешную беседу и восторгаются праздником. Но у Оли в голове мгновенно сложилась другая картинка, и чутье ее не подвело.
Аверин небрежно скользнул за полу смокинга, достал скрученный трубочкой лист бумаги и незаметно передал Давиду. Тот забрал лист с неестественно спокойным лицом, Аверин поднялся, поклонился и отошел.
Оля посмотрела на огромные часы, висящие на стене. Девять вечера, до Нового года три часа. Разве может произойти что-то плохое в таком волшебном месте?
— Антон, отбой, — раздалось совсем рядом, она повернула голову и увидела Аверина, стоящего возле их пары.
