рассказали мне про операцию, ну и про вас, конечно же. И вот что я скажу: вы им еще спасибо должны сказать.
— Это за что?
— Они могли вас сразу привлечь по подозрению в убийстве, совершенном с особой жестокостью, и за сокрытие улик. Да за что угодно. А они даже нигде в отчетах вас пока не упомянули, потому и поехали с вами: хотели разобраться, какую роль вы играете во всем этом деле. Они понимают, что фигурировать свидетелями в таком деле опасно, и…
— А мне кажется, твои спецы использовали нас, как наживку: хотели посмотреть, что будет дальше происходить, — прервала я его. — Не думаю, что их очень волнует наша безопасность. Все, что им надо — вытянуть из нас всю информацию, а потом, если нас даже убьют…
— Ты в корне неправа, — горячился Валера. — Парни у всех на отличном счету и заинтересованы в успешном исходе дела, так как идут на повышение. Так что вы должны сейчас плотно с ними сотрудничать и все, что происходит, сразу же докладывать. А не темнить и путать карты. К примеру, мне кажется, что вы что-то недоговариваете насчет флешки. По словам ребят, именно на нее сейчас идет охота. Я сейчас вам не помощник, сами понимаете. Сдается мне, неспроста меня на учебу послали, соображаете?
Выслушав нотацию от Валерки и пообещав ему пересмотреть свои взгляды на клоунов, я дала отбой. К этому времени мы уже загрузились в маршрутку и ехали по направлению к центру. Убиенный, судя по адресу, проживал в новом районе, квартиры в котором были недешевые. Улицу Каштановую мы наши почти сразу же: надписи на домах подсвечивали, что еще раз говорило о благосостоянии проживавших в районе граждан.
Нужный нам дом показался из-за поворота, гордо возвышаясь своими 16 этажами над тщетой мирской суеты. Задрав голову, мы любовались великолепием конструкции, пока нужный нам подъезд не открылся, выпуская весело гогочущую стайку подростков. Не дожидаясь приглашения, мы нырнули внутрь и, воспользовавшись лифтом, поднялись на десятый этаж.
Время было позднее, и я чувствовала себя очень неловко, а Машка, судя по всему, вообще не особо заботилась о приличиях. Определенного плана у нас не было, но мы надеялись застать дома тетку Евгения или, на худой конец, поспрашивать соседей про неведомую нам Ольгу.
Сколько мы не давили на кнопку звонка, открыть нам не пожелали. Конечно, женщина могла спать, но под такой перезвон уже давно бы проснулась. Я подумала, что удача снова повернулась к нам задом, но тут дверь снизу открылась и послышалось шарканье. Свесив головы вниз, мы увидели пожилую женщину в халате, подозрительно взиравшую на нас через толстые стекла очков.
— Кто тут по ночам шастает? — возмутилась она, приглядываясь. — Чего трезвоните?
— Здравствуйте! Мы по поводу вашего соседа, Евгения…
— Ну, и чего надо? Ходят тут, сил уже нет. Горе такое, парень молодой совсем. И вроде не наркоман.
— А тетка его где? — перешла к делу Машка.
— Так уехала сегодня. Как похоронили, так сразу на поезд и тю-тю. Хозяйство у нее и муж пьяница. Такого не оставишь одного — дом спалит. Мы посидели с ней, поговорили немного, хорошая женщина. А подруга его так и не явилась, вертихвостка.
Тут она поднялась на пару ступенек и буквально впилась взглядом в Машку, а потом, посуровев, пошла в наступлении:
— Постой, так это же ты, вертихвостка! Явилась, значит. Поздно уже…
— Я не вертихвостка! — обиделась Машка и для верности стянула с головы капюшон ветровки.
— Ой, и правда, не ты. А похожа, — нараспев сказала старушка, протирая очки. — Совсем зрение упало. Лампочка тусклая. Ты уж прости. Так чего вам надо-то?
— Мы, собственно, про вертихвостку и хотели узнать. Не скажете, где ее найти? Я из газеты, готовим статью о громких убийствах в области, хотели расспросить ее.
— А чего ж по ночам шастаете?
— Днем никого не застать дома, а график у нас ненормированный, — расплывчато пояснила я, доставая удостоверение.
— Это верно. Все работают. Это я тут у детей век доживаю, за внуками приглядываю. Всегда на месте, так сказать. А про соседа… Это вам к тетке его лучше бы, хотя она ничего не знает… С племянником общалась редко, да и то по телефону.
— Эх, — вздохнула я, а соседка зашептала:
— Тут такое дело: пару дней назад в квартиру кто-то залез, все верх дном перевернули, вроде из техники что-то пропало, шкафы вывернули. Искали что-то, так тетка сказала. Мы с ней решили, что это убийцы. А что? Они знали, что хозяин мертв, и решили поживиться. Мы теперь каждого шороха боимся. Детей страшно на улицу выпускать. Что же такое делается? Вы уж разберитесь в своем расследовании…
— А почему вы решили, что Оля как-то причастна к этому? Она что, какая-то асоциальная личность?
— Оля, которая вертихвостка? Это я в сердцах так сказала, из-за того, что она на похороны не явилась. Не буду наговаривать, чего уж там. Не шумели, не пили, иногда прошмыгнет на лестнице, как мышка, кивнет и — к нему. Симпатичная, высокая, фигуристая. Уж не знаю, дружили они или как, но она тут бывала. И я пару раз слышала, как он ее по имени называл, ласково так… А она вроде как по-дружески к нему, все шутила: Жека, Жека… А больше никого не видела. Соседи вам не помощники — молодые, все в своих делах, друг друга в лицо не знают. Дом новый, людей тут ходит тьма… Я вот что подумала: раз Ольга эта пропала, может, она и навела на квартиру воров? Странно это, я в полиции так и сказала, но меня и слушать не стали. Кто будет с ограблением возиться, когда и хозяина в живых нет? Не знаю, чем вам помочь…
Несолоно хлебавши, мы отправились домой, но на всякий случай оставили бабке наш телефон с просьбой сообщить нам, если Ольга вдруг появится.
— В квартире у убитого устроили обыск, — поежившись, протянула я, пиная скамейку. — Думаю, искали следы флешки или копию. Забрали ноутбук или комп, им же надо как-то восстановить информацию. А таинственная Оля пропала.
— Жаль, эта дамочка могла что-то знать о проблемах нашего убитого. Раз он ее вроде
