И когда я понял, кто стоит передо мной, я расплылся в самой широкой улыбке и даже слегка похлопал мужчину по плечу. Тот оборвал поток грязных слов на полуслове и озадаченно уставился на меня.
Он бы так не удивился, если бы знал, как давно я мечтал с ним встретиться. С самой дачи я мысленно представлял нашу встречу.
И чем больше я узнавал Асю с Алей, тем непреодолимее становилось мое желание.
И вот, наконец, встреча состоялась.
Муж Аси стоял передо мной.
Он был ровно таким, каким я его себе и представлял. Высокомерный, злобный, трусливый засранец, посмевший поднять руку на свою жену.
В свой первый удар я вложился только на половину. Я не хотел, чтобы этот шакал сразу потерял сознание. Он должен был прочувствовать всю боль и унижение избиваемого человека.
Я хотел, чтобы он оказался на месте Аси и на своей шкуре испытал страх и бессилие.
Второй мой удар сбил мужчину с ног.
Это за Ангелину. За ее не по-детски мудрые глаза, в которых я так часто вижу беспокойство и тревогу.
Чтобы нанести третий, четвертый, пятый удары, мне пришлось опуститься на колени.
Впервые в жизни я добивал лежачего и ни капли не жалел об этом.
Слезы Аси и крошечная ладошка Али, так крепко вцепившаяся в меня, стоили того.
Когда-то привлекательное лицо этого подонка распухло и окрасилось кровью. Он уже не верещал и даже не пытался закрыться от меня.
Я видел в его заплывших глазах страх, но ни капли сожаления.
Тяжело дыша, я наклонился и тихо проговорил:
– Еще раз подойдешь к моим девочкам, я тебя убью.
На танцполе еще гремела музыка, но никто не танцевал и не улыбался. Вокруг нас образовалось пустое пространство. Люди с немым ужасом смотрели на развернувшуюся перед ними картину.
Я выхватил взглядом мертвенно бледное лицо Аси. Девушка зажала рот ладонью и, не мигая, смотрела то на избитого мужа, то на меня.
Я медленно поднялся на ноги и шагнул к Асе, чтобы обнять ее и успокоить, но сделать этого я так и не успел.
С нескольких сторон меня начали окружать вооруженные люди в полицейской форме.
Глава 33
Глеб Поляков
Бурные годы молодости кое-чему меня научили. И одна из истин, вбитая мне под кожу дубинками и рифлёными ботинками с железным носом, гласила – никогда не оказывай сопротивление полицейским. Даже если они не правы (а в большинстве случаев именно так и было).
Люди, наделенные маленькой толикой власти, как правило, были самыми злопамятными и опасными.
Поэтому, когда несколько полицейских окружили меня на танцполе, я без лишних резких движений выпрямился и медленно закинул сцепленные руки за голову.
Когда я только заносил руку для первого удара, я уже понимал, на что шел – муж Аси был полицейским. Но мне было плевать. Я должен был показать этому мудаку, что теперь за Асю с Алей есть кому постоять.
Пока полицейские грубо обыскивали меня, я не сводил глаз с Аси. Эта отчаянная девчонка стоять в стороне не стала. Она пробиралась сквозь толпу к нам. Ее лицо еще было бледным, но в глазах уже зажегся яростный огонек. Это хорошо. Так Асе будет проще справиться с шоком.
Подбежав ближе, она порывисто прижалась ко мне, уткнувшись лицом в грудь. Я обхватил девушку одной рукой и, наклонившись, вдохнул ее нежный аромат. С самого первого дня знакомства он ассоциировался у меня с весной, полной надежд и света.
Вокруг кричали и суетились люди, кто-то пихал меня в спину, работники клуба оттесняли всех к столикам, полицейские заставляли меня выворачивать карманы и методично прощупывали одежду, а на душе у меня было так спокойно, так хорошо, как не было уже давно…
Это мгновение ярким контрастным пятном отложилось в моей памяти.
Мужчина, обыскивающих меня, что-то буркнул и оттолкнул Асю. Я тут же напрягся и, волком зыркнув на полицейского, негромко сказал девушке:
– Всё будет хорошо. Меня подержат в отделении какое-то время и отпустят. Возвращайся к нашим.
Ася, нервно кусала губы и смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Она знала, что ее муж так просто этого не оставит. С помощью полицейского он уже поднялся с пола и что-то горячо ему втолковывал, с ненавистью глядя в нашу сторону.
Схватив стоящего рядом полицейского за локоть, она затараторила:
– На меня напал бывший муж. Он угрожал мне! А этот человек заступился. Все это видели!
Мужчина в форме бросил на Асю хмурый взгляд исподлобья.
– Разберемся.
– Я поеду с вами! – воскликнула Ася, видя, что ее слова не возымели никакого эффекта.
Полицейский помотал головой и, оттеснив девушки, потянул меня к выходу.
Я бросил на Асю долгий взгляд и мягко улыбнулся. Я знал, что всё будет хорошо. Светлая полоса в моей жизни уже началась.
Боковым зрением я увидел крепкую фигуру Руслана. Собранный, хладнокровный, он не спеша подошел к полицейским и, пожав им руки, что-то негромко спросил. Выслушав ответ, Рус скупо кивнул и, мазнув по мне быстрым взглядом, отступил назад, становясь рядом с Асей.
Он не стал спорить с полицейскими или показывать свою силу. Но я знал, что уже через несколько минут брат будет на связи с лучшим адвокатом города, начальником следственного изолятора и с самим чертом лысым, если это поможет мне выпутаться из истории. На Руса можно было положиться.
– Отвези их в мою квартиру, – негромко сказал я, глядя брату в глаза.
Несмотря на шум вокруг, Руслан сразу понял меня и коротко кивнул.
Уже на входе я обернулся и через всю толпу выхватил взглядом две тоненькие фигурки. Ася обнимала дочку и пристально смотрела мне вслед. Сердце тут же затопила необъяснимая радость. Теперь я точно знал, чем займусь в ближайшее время…
***
В камере я просидел около часа. Да и тот пролетел незаметно. Моим соседом оказался дедок с косматой седой бородой, кустистыми бровями и небесно-голубыми пронзительными глазами. Он запросто цитировал Бродского и Мандельштама и украдкой дымил запрещенной здесь самокруткой.
– Ты здесь из-за женщины, – даже не спросил, а констатировал он, разглядывая меня с ног до головы.
Присев на жесткую скамейку, я ухмыльнулся.
– Из-за нее.
Дед затянулся и, прищурившись, посмотрел на меня.
– Влюбился что ли?
Я расплылся в идиотской улыбке. Всё было понятно и без слов.
Я предвкушал, как выйду отсюда и поеду домой. Не в съемную квартиру, а в свою. Ту, которую с любовью обставлял. В которой мысленно, не признаваясь самому себе, представлял несколько детских комнат и огромную солнечную лоджию, на которой так здорово пить утренний кофе и целовать заспанную любимую женщину, утонувшую в моем халате.
