— Прекрасная мысль.
— Позову Лайонела, — сказал он. — И Джейсона Стоуна, и Шейхина, и Сина Глика, и Эдама. Жаль, Пиджин нет, уехала к своему папаше, но я найду ей замену. Я знаю, кого позвать.
— Хорошо.
— И еще нам понадобятся лозунги, — сказал он. — Берни? А сколько сейчас времени?
— Четыре тридцать.
— Ну, к шестичасовым новостям нам никак не поспеть.
— Поспеете к одиннадцатичасовым.
— Ты прав. К тому же по воскресеньям не так много людей смотрят шестичасовые новости.
И он кинулся вниз по лестнице.
— Потрясающе! — сказал я Дениз.
— Да, все пошло как по маслу. Ну, какой ты к чертям родитель, если не в состоянии управлять собственным ребенком? — Она остановилась перед одним из полотен и сощурилась. — Ну, что скажешь?
— Выглядит потрясающе.
— Ну, не сказала бы, что потрясающе, — заметила она, — но что выглядит неплохо, это точно.
Глава 20
Было время ланча, когда я добрался до деловой части города. Узкие улицы заполонили люди — банковские служащие, конторские девушки, все эти мелкие, но жизненно необходимые винтики в колесах большого бизнеса. Они передавали из рук в руки тоненькие сигаретки и затягивались, одурманивая свои и без того скудные капиталистические мозги. Мужчины постарше качали головами при виде этого и ныряли в бары в поисках покоя и утешения.
Я сделал один телефонный звонок. Никто не ответил, и тогда я присоединился к довольно длинному хвосту в забегаловку, где продавали завтраки навынос, и в конце концов вышел оттуда с двумя сэндвичами и запечатанным стаканчиком кофе — все это добро было уложено в пакет из плотной коричневой бумаги. Я отнес его в вестибюль десятиэтажного здания на Мейлен-Лейн, где располагалась какая-то контора. На мне все еще красовались очки в роговой оправе и шляпа, а в руках я держал корзину для переноски мелких домашних животных, которую Джейрид, к своему разочарованию, нашел пустой. На пути к лифту задержался на секунду, чтоб вписать в выданную мне карточку имя (Дональд Браун), место назначения (комн. № 702), а также время прибытия (12.18).
Затем я поднялся на лифте на седьмой этаж, а после этого — вверх по лестнице, покривив, таким образом, душой во всем, кроме времени. Прошел по коридору и вскоре нашел нужный мне офис. Замок на двери выглядел проще, чем кубик Рубика. Я поставил корзинку на пол. Но пакет с завтраком из руки не выпускал, а другой отпер дверь.
Оказавшись внутри, я уселся на один из металлических столов с пластиковым верхом под дверью и открыл пакет. Взял один сэндвич, вытащил проложенные между двумя кусками хлеба ломтики ветчины и салями, порвал их на мелкие кусочки и положил на стол. А потом съел второй сэндвич и запил его кофе, ища тем временем телефонный справочник, который вскоре обнаружил на подоконнике. Нашел в нем нужный мне номер и набрал его. Ответила женщина. Голос показался мне знакомым, но я хотел быть абсолютно уверенным, что попал куда надо, а потому попросил Натаниэль. Голос ответил, что я ошибся номером.
Я сделал еще пару звонков и переговорил с кое-какими людьми. А потом набрал 0 и сказал следующее:
— Офицер полиции Дональд Браун, номерной знак 23094. Найдите мне один телефончик, — и я продиктовал ей имя и номер телефона, с которого звонил. Меньше чем через минуту она перезвонила и продиктовала номер, который я записал. А потом сказал: — Спасибо. Ах, да, кстати, а какой там адрес? — и она сообщила мне адрес. Записывать его я не стал.
Набрал номер. Ответила женщина.
Я сказал:
— Это Берни. А знаешь, я по тебе страшно соскучился.
— Не понимаю, о чем это вы, — сказала она.
— Ах, дорогая, — сказал я, — я не сплю, не ем, я не…
В трубке послышался щелчок, а затем — короткие гудки.
Я вздохнул и набрал другой номер. На линии слышались какие-то шумы и разговоры, затем сквозь них прорезался знакомый голос.
— Давай, выкладывай, — сказал он. — Откуда ты узнал?
— Они обнаружили секонал?
— Хлоралгидрат, — ответил он, — более известный под названием «Микки Финн». Все же интересно, как это можно узнать по виду парня с проломленной башкой, что его еще накачали наркотиками? Даже в «Квинси»[34]они сперва проводят разные тесты, суют под микроскоп разные там штуки…
— Я работаю над новым сериалом «Берни Роденбарр, патологоанатом и медиум»…
Мы обменялись еще несколькими аналогичными любезностями, затем я повесил трубку и сделал еще несколько звонков, одновременно обшаривая выдвинутые ящики стола и картотеку с файлами. И оставил их содержимое в целости. Затем бросил коричневый пакет и обертки от бутербродов в мусорную корзину, отправил туда же куски хлеба от бутерброда с салями и ветчиной и пустой стаканчик из-под кофе. Открыл корзинку, принесенную с собой, и через несколько секунд закрыл и застегнул крышку.
— Ну, теперь пошли, — сказал я.
На пути вниз сверился с часами и вписал в графу, где должно было значиться время выхода из здания 12.51.
Выглянуло солнышко, а потому я надел темные очки и поймал такси на углу Бродвея и Джон-стрит. Дал водителю адрес в Вест-Виллидж. Водитель оказался недавним выходцем из Ирана с плохим английским и весьма смутным представлением о географии Манхэттена, а потому мне пришлось направлять его, и вскоре мы заблудились. Но в конце концов машина все же выскочила на знакомую мне улицу, и я расплатился и не стал больше мучить парня.
Я вошел в здание, в котором никогда прежде не бывал, открыв подъезд с помощью карточки. Затем подошел к другой запертой двери, ведущей на задний двор. Замок оказался не проблемой, и я оставил в нем обломок зубочистки, чтоб обеспечить себе столь же гладкое отступление.
Во дворе я обнаружил мусорные баки и маленький запущенный садик. Я пересек его и перебрался через забор из бетонных блоков, за которым находился еще один двор. Подошел к окну, щурясь, всмотрелся через стекло, затем открыл его, потом снова закрыл. И, не выпуская корзинки из рук, двинулся обратно, снова преодолел преграду из бетонных плит, вытащил обломок зубочистки из замка, прошел через вестибюль первого дома и, наконец, через парадную дверь — на улицу, где через несколько кварталов поймал такси.
В дверях мастерской меня снова встретил Джейрид и уставился на корзину, которую я держал в руках.
— Все еще с ней ходишь, — заметил он.
— Ты наблюдателен.
— Ну, хоть теперь в ней есть добыча?
— Погляди сам.
— Опять пустая…
— Ага.
— Ну и что ты с ней собираешься делать?
— Ничего, — ответил я.
