– И ты решил рвануть в столицу? – уточнила я.
– Так я и до этого думал в сторону Эйсы. Токмо хотел слегонца отлежаться, метку эту судебную с шеи свести… Но вот пришлось когти рвать на ближайший дирижабль. Кто ж знал, что тут капитан такой упырь окажется, хоть и эльф?
– А что за дельце-то провернули? – спросил Дьяр вроде бы лениво.
Но меня не проведешь, я знала, что за этим праздным интересом может скрываться все что угодно, от житейской практичности до большой политики. Ведь, как я убедилась, Дьяр был из тех магов, которые сразу после завтрака усмиряют восстание нежити, за обедом мимоходом спасают империю, а перед ужином совершают подвиг. И «просто так», из любопытства, вопросов не задают.
– Да так… плевое… – отчего-то смутился цверг. Но под тремя испытующими взглядами раскололся: – Орчанку, дочь вождя, мы для князя кровососов сперли, – выдохнул Молох. – Да ладно бы в качестве гарнира. Хоть не так стыдно. Нет… В жены! Трехсотлетний вампир, стройный настолько, что за шваброй мог спрятаться, отпрыск благородного рода – и влюбился на межрасовом приеме в императорском дворце в могучую орчанку, которая дракона на подлете остановит. Да не дубиной, а ударом кулака. Вот только родня с обеих сторон, ясен гроб, против была. Одним задохлик с клыками и крыльями ни в один бубен не стукнулся, вторым – не то что свататься к зеленомордым, лежать с ними на соседних погостах зазорно. Ну вот мы с ребятами немного и подсобили семейному счастью. За триста золотых. Правда, орчанка больно тяжелая оказалась. Чуть поясницу себе не надорвал, пока ее волок. А самое обидное: по итогу выяснилось, что деваха, которая плечами косяки в дверях раздвинуть может, тоже глаз положила на клыкастика. Знали бы, не глушили бы ее по темечку, а поуговаривали. Может, и сама бы, своими ножищами, до храма дотопала.
– Или вас прибила, – заметил Дьяр, видимо хорошо знакомый с нравами орков.
– Или прибила, – согласно выдохнул Молох. – Они же на чести повернутые. Правда, на своей, степной. Но чести.
Разговор мы закончили уже за полночь. А после разошлись по каютам. Поделив их на «комнату для мальчиков» и «для девочек». Во второй остались мы со Смертью. И, к слову, весь дальнейший полет матросня, прознавшая, что за дальней дверью живут вредная магичка и сама Смерть, предпочитали к каюте не приближаться. И это было самое малое из того, что откалывали корабельники.
Увы, стоило выйти на палубу, как в мою сторону начинали коситься (причем норовя это сделать через левое плечо), сворачивали кукиши, воняли при этом чесноком. И проделывали все это с навешанными себе на шею сушеными мухоморами. Последние были выкуплены у ушлого цверга, быстро сориентировавшегося, как на страхах дирижабельных мужиков сделать состояние. Мелкий рекомендовал сушеные грибы как наинадежнейшие амулеты от магов, поцелованных Смертью, да и от самой Хель заодно. В общем, Молох был тем самым соратником, который в миг, когда весь мир ополчится против тебя, будет стоять за спиной и продавать тебе патроны.
Я же лишь качала головой, видя очередного детину, который крабьей походкой семенит от меня в сторону, таращась через плечо, зажав в поднятой руке мумию мухомора и распространяя за собой флер чеснока. Самое обидное, что на Дьяра при этом смотрели нормально и фиги в карманах не вертели. И вот кто из нас двоих после этого гроза нежити, темный властелин и вообще опасный со всех сторон тип?
Во всем остальном полет прошел почти без приключений. Да и некогда им было случаться, когда меня муштровали. Хель задалась целью сделать из Вики Тумановой правильную Тигиан Уикроу. А Дьяр ей в этом активно помогал. И пока сама чернобалахонница отлучалась порой по служебной надобности, напарник просвещал меня в истории, картографии и генеалогии Трейгора.
Как выяснилось, империя простиралась от коварных огненных впадин запада до восточной границы, которую подпирал край горной гряды, где и гнездились драконы. А где скал и пиков на карте не значилось, имелись весьма активные соседи: эльфы, гномы со своими кланами, долина вампиров, степи с кочевой ордой орков, дриады, засевшие в своих рощах. И сопредельники нет-нет да и начинали очередной военный поход, дабы трейгорцам не было скучно, а в мирное время – плели политические интриги.
Север империи радовал вечной мерзлотой белых снежных пустынь. С юга Трейгор имел лоскуток выхода к Багровому океану.
Дьяр рассказывал о географии, но при этом пристально смотрел на меня, словно пытаясь решить головоломку. С приснопамятного разговора на палубе мы старались держаться отстраненно. Вот только давалось мне это тяжело. Хотя умом я понимала, что так лучше: скоро все так или иначе закончится. И если мне каким-то чудом удастся выжить, избежав гнева Хель, то это случится точно не рядом с Дьяром. Потому что у него своя жизнь со своим долгом Трейгору, служением императору и, чтоб ей пусто было, невестой. И мне в этом плане на жизнь места нет.
Мой разум шептал: лучше остановиться сейчас, пока еще не успела врасти в Дьяра корнями, пока еще он не забрался мне под кожу. Но это была рациональная часть меня. А чувства… чувства говорили, что он уже успел, уже забрался…
Йоран манил меня к себе, притягивал, как бездонная пропасть. Это влечение было на грани разумного, когда стоишь на самом краю – и дух захватывает от одной мысли о том, каким будет этот стремительный полет, если ты решишься сделать всего один шаг вперед.
Дьяр был моей личной бездной. Все, что могло быть между нами, – краткий миг свободного падения, после которого мое сердце изрежут осколки разбитых надежд.
И вот сейчас, когда Дьяр рассказывал мне о Трейгоре, его взгляд словно гипнотизировал. Маг смотрел на меня будто бы невольно, словно не смотреть было выше его сил.
– Зачем ты это делаешь? – перебила я напарника, не выдержав.
– Что?
– Вот так смотришь? Словно я головоломка, которая не дает тебе покоя.
– Потому что ты действительно не выходишь у меня из мыслей, – нарочито бесхитростно ответил Дьяр, мимолетно странно улыбнувшись. Как будто мой порыв на шаг приблизил мага к какой-то ему одному известной цели. Но это был краткий миг – и вот уже лицо напарника вновь застыло живым воплощением невозмутимости. Возникла даже мысль, что все это мне привиделось. – И особенно меня настораживает тот факт, что Хель больше не чинит тебе препон. Наоборот, усиленно помогает… – И он чуть склонил голову, отчего темная прядь упала на его лицо, расчертив то на две половины, как маску двуликого Януса – таинственного бога, чье могущество могло соперничать лишь с его же расчетливостью. – У меня создается нехорошее впечатление, что вы о чем-то сговорились за моей спиной.
– Дьяр, а тебе никто не говорил, что ты жутко впечатлительный? – попыталась отшутиться я.
– Эпитет «впечатляющий» потешил бы мое самолюбие куда больше, – не остался в долгу напарник, но так и не дал сбить себя с намеченной цели.
Увы, Дьяр оказался еще более настойчивым, чем гончий Эрвин, пытавший меня на предмет показаний против Йорана. Пришлось рассказывать о сделке с Хель и о том, что я не смогу выполнить условий этого договора.
