— Да, лучше и не скажешь, — согласился он. — Это поможет мне оставаться беспристрастным, если это вообще возможно.
Она резко наклонилась вперед и оживленно заговорила:
— Именно так я и думала. Но как только он начал целовать меня, я поняла, что ошибалась.
После этих слов Айвстон, который почти успокоился, вдруг снова занервничал. Ему очень шло нервное возбуждение. А ей нравилось держать его в постоянном напряжении, хотя она не могла объяснить почему.
— Не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете, мисс Прествик, — сказал он, сверкая глазами.
— Что тут непонятного? Вы же сами хотели знать подробности, лорд Айвстон. Вот я и рассказываю вам все, как было. И мне это доставляет удовольствие. Вы должны понимать, что я ни с кем не могла этим поделиться. А мне хотелось бы услышать мнение другого человека, и, поскольку вы мужчина, ваша точка зрения будет особенно ценной. Интересно, — мягко сказала она, глядя ему прямо в глаза, — совпадут ли наши мнения?
— Я в этом совсем не уверен. Именно потому, что я мужчина.
— Да, — медленно повторила она. — Мужчина.
И вдруг что-то случилось. Она вновь почувствовала слабость и эту противную влажность в сгибах локтей и коленей. Только не сейчас. Еще секунду назад она владела ситуацией и без труда манипулировала им. Правда, она уже не помнила, чего добивалась от него. Но точно знала, что чего-то хотела.
— Он был вашего роста, — сказала она, возвращаясь к своему повествованию. Ибо они отклонились от темы. — Правда, волосы у него были каштановые, а глаза тоже голубые, но самые обычные. А вот ваши глаза, лорд Айвстон, очень… — Необыкновенные? Притягательные? Завораживающие? Она не могла подобрать слов.
— Голубые? — подсказал он, но улыбка уже затаилась в уголках его губ.
У него были очень красивые губы, такой изысканной формы. Вообще лорд Айвстон был воплощением элегантности и изящества с головы до… до его… Ее взгляд медленно скользил вниз по широким плечам к тонкой талии и узким бедрам, вниз по стройным ногам, пока не остановился у четко очерченных щиколоток.
— Да. Голубые. И очень яркие, — отозвалась она.
— Вы сравниваете этого мужчину со мной? — воскликнул он.
Она оторвалась от созерцания его ног.
— Конечно, нет. Я сравниваю с ним вас, — ответила она.
— И как я выдержал сравнение?
— Не хочу делать поспешных выводов, лорд Айвстон. Трудно судить по одному поцелую, — сказала она.
Судя по выражению его лица, Пенелопа попала в точку. Айвстон был явно недоволен. Но не собирался объясняться. Она тоже не считала себя виноватой. Они могли разойтись в любую минуту, ибо гостиная быстро заполнялась гостями. Они вели совершенно неподобающую беседу, внешне соблюдая надлежащие правила приличия. Так что было бы вполне естественно в любой момент расстаться и смешаться с толпой гостей. Но это было бы просто ужасно. Пенелопа не хотела, чтобы все так закончилось, поэтому она осталась. Айвстон тоже не торопился уходить. Это значило… что-то.
— И он поцеловал вас?
— И не раз. Если вы позволите мне рассказать все по порядку, то скоро узнаете. Я сбиваюсь из-за ваших постоянных вопросов и комментариев.
— Я не позволю вам сбиться с пути, мисс Прествик, — тихо проговорил он, заглядывая ей в глаза, — если только вместе со мной.
— Это возмутительно, милорд, вы переходите все границы!
— Вот и замечательно, — спокойно произнес он, пленяя ее соблазнительным сиянием ярко-голубых глаз.
Вместо ответа Пенелопа просунула пальчик под перчатку и медленно стянула ее до запястья. Айвстон неотрывно следил за ее манипуляциями. Затем она натянула перчатку на дюйм и остановилась. Он смотрел как завороженный. Пенелопа чувствовала себя победительницей.
— Впервые я встретила молодого конюха в летний полдень, но в каком месяце, не припомню, — начала она рассказ. — Он выглядел вполне буднично, пока не распахнул рубашку. Темно-каштановые завитки волос на его груди пробудили во мне интерес. Заметив мой пристальный взгляд, он улыбнулся. И тогда мне пришло в голову, что он идеальный объект для практики в искусстве любви.
Айвстон устремил на Пенелопу тяжелый взгляд, он едва дышал, руки больше не покоились на коленях свободно и расслабленно. Его состояние походило на ярость, но не совсем. Он едва мог усидеть на месте — пылкая горячая волна захлестнула его.
— Только осенью я наконец смогла подготовиться и приступить к своему плану.
— Вы сами все это начали?
— Естественно. Это была моя идея, но он был рад мне услужить. Вы в этом сомневаетесь?
— Нет.
В Айвстоне вдруг проявилась какая-то первобытная свирепость, что для Пенелопы явилось полной неожиданностью. Один сюрприз за другим. Как правило, она не любила сюрпризы, но в данном случае это доставило ей истинное наслаждение.
— Все собирались на охоту, понимаете? — сказала она почти шепотом, глядя ему в глаза. — У нас было много гостей. Все уже были в поле. Собак выпустили, конюшня опустела. Только представьте, вся конюшня в нашем распоряжении — это решило все. Я подошла к нему. Он сразу понял, чего я хочу.
— Да, — сказал Айвстон, в глазах плясало синее пламя.
— Мы уединились на куче сена, и он поцеловал меня очень нежно и осторожно.
— Один раз.
— Нет. Мы целовались с полудня до вечера. Солнечный свет играл на соломинках, отражаясь золотом на его коже. Я распахнула рубашку у него на груди и начала целовать шею, там, где находится впадинка. Мне нравилось целовать ее, ибо в этом была какая-то примитивная привлекательность.
Айвстон резко откинул голову назад.
— Полдня напролет? Вы провели полдня с конюхом, наемным работником вашего отца? И вы только целовались? Несколько часов подряд?
— Он прекрасно целовался. Поцелуи могут творить чудеса.
Айвстон коротко кивнул, и тут же его взгляд заскользил по ее лицу. У нее было ощущение, что он осыпает ее поцелуями, не касаясь кожи, но трогая сердце.
— Зачем вы это сделали? — тихо спросил он.
— Это был мой день рождения, и мне хотелось чего-нибудь необычного. Пришло время испытать поцелуй мужчины, а я придумала, как это осуществить.
Айвстон подался вперед, и ей стоило немалых усилий, чтобы не отклониться назад. Она с легкостью могла манипулировать конюхом. Но лорд Айвстон не конюх.
— Вы все планируете, чтобы добиться своей цели, Пенелопа? Что бы это ни было? Даже если вы хотите получить мужа?
— Несомненно, — ответила она. — Мне нравится получать то, что хочется. А как иначе это можно сделать, если не продумать все заранее?
— И вы всегда знаете; чего хотите?
Она знает. Или ей казалось, что знает. Но их противостояние, которое возникло из ничего и сейчас подходило к концу, каким-то непонятным ей образом все изменило. Но Пенелопе не нравилось, когда ее тщательно продуманные планы подвергались изменениям.
