я убью тебя, либо ты меня. Но если ты не явишься, Эдвард, я запрограммирую «Приговор» на самоуничтожение. И ты никогда не узнаешь ни одной его тайны, а твои жалкие ученые, бьющиеся над тем, как мой звездолет меняет форму, будут еще очень долго пытаться. И у них ничего не получится. Но если ты получишь хотя бы один кусок обшивки моего «Приговора» - ты значительно ускоришь этот процесс.
Эдвард приблизил свое лицо к экрану. Я смог разглядеть над его верхней губой крупные поры и редкие белые волосы.
- Твои попытки заманить меня в ловушку очень жалкие. Я не куплюсь на них.
- Что ж, - вздохнул я. – Я буду на Е-417 до полуночи по галактическому времени. А потом я отправлюсь за тобой сам.
Я прервал связь и несколько секунд смотрел в одну точку, на мерцающий экран.
- Убрать, - приказал я «Приговору», и экран исчез.
Не буду утомлять вас теми долгими часами, которые я провел в ожидании. Мне было интересно, что я почувствую, когда вновь увижу Е-417. Гнев? Отвращение? Радость? Тоску?..
Я ошибался.
Когда в главном иллюминаторе появилась желто-зеленая неровная Е-417, я не ощутил ничего. Только огромную усталость. Я вдруг понял, что за последние девять лет моя жизнь превратилась в бесконечную погоню за чем-то невидимым, недосягаемым. В погоню на пределе сил, и силы эти вдруг кончились, оставили меня, и если бы я не сидел в капитанском кресле, то рухнул бы в один миг. За усталостью пришло огромное желание, чтоб все, наконец, кончилось, так или иначе. А затем меня накрыл страх. Я жил своей местью, взращивал ее в себе, лелеял. Что будет там, впереди, когда ее не станет? Пустота. Черная, сосущая, страшная.
Я тряхнул головой, как собака, отгоняя не свойственные мне мысли. «Приговор», не дожидаясь моего приказа, вошел в верхние слои атмосферы. Туманная дымка облаков на какой-то миг скрыла видимость, затем расступилась, и я увидел буйный зеленый лес, в котором жил и охотился целых пять лет. «Приговор» направился сюда интуитивно, улавливая мои малейшие мысли.
Мне до смерти захотелось распылить этот лес из молекулярной пушки, но я сдержался, ограничившись легким прикосновением к своему виску. Где-то там, в этом лесу, стояла наша хижина, если ее еще не оплели лианы и не разнесли дикие звери.
У меня была пара часов до прибытия Тича, чтобы заминировать планету. Пусть я погибну сам, но Тич ни за что не уйдет живым. Мне б только увидеть его лицом к лицу…
Я мог бы сделать все тихо и аккуратно, разместив одну-единственную вакуумную бомбу планетарного масштаба, но я очень любил спецэффекты. Мне хотелось взрывов, огня, пламени, землетрясений и летящих обломков. Я начинил Е-417 как праздничный пирог, не жалея начинки, а детонатор замкнул на биение собственного сердца. Если оно остановится – Е-417 разнесет на куски, и ничто не сможет выжить. Я как раз установил последний заряд, когда «Приговор» сообщил:
- Капитан, мои радары засекли флагманский звездолет «Эль Дьябло» - «Гелиос».
Я едва не фыркнул. Тич прибыл на лучшем корабле.
- Давай поприветствуем его, - мне вдруг захотелось позабавиться.
«Приговор» начал перестраиваться и спустя пару минут его было уже не отличить от «Гелиоса». Я мягко посадил звездолет на опушке леса и принялся ждать. Вскоре я увидел корабль Тича собственными глазами. Он на пару мгновений завис в воздухе, а затем пошел на посадку.
Я опустил трап и покинул борт корабля. Можно было обойтись и без этого, но я должен был воочию увидеть Тича, чтобы не допустить промашки.
В лицо мне ударил сухой горячий ветер, полный песка. Мы называли его «дыханием пустыни». В воздухе пахло ядовитым цветком – я так и не узнал его названия, соком которого мы смазывали оружие, папоротником, вывернутой сырой землей и горелыми растениями.
Я поморщился. Такой ущерб причинила посадка «Приговора» в виде «Гелиоса». Корабль напротив тоже спустил трап, и по нему сошла вниз маленькая тощая фигурка. Между нами было метров двести, вряд ли больше, и мы пошли навстречу друг другу. Повинуясь порыву, я сдернул повязку с глаза и отстегнул плащ. Оба предмета бросил на выжженную землю и пошел дальше.
Мы поравнялись. Тич скривил губы и оглядел «Приговор».
- Нравится? – улыбаясь, спросил я.
Тич пронзил меня таким взглядом, будто я украл у него родное дитя.
- Ты должен был сдохнуть десять лет назад, когда я выкинул тебя в эту дыру! – Эдвард ткнул меня пальцем в грудь.
Ненавижу, когда ко мне прикасается кто ни попадя. Но в этот раз он сыграл мне на руку.
- Это было девять лет назад, - я убрал его руку, но прикосновение помогло установить точную личность человека напротив меня.
«Личность индивида идентифицирована. Эдвард Тич, вероятность 99,9%», - раздался в моей голове голос «Приговора».
Отлично. Я узнал то, что хотел. Дальше говорить не было смысла. Поэтому я сделал то, чего не делал никогда. Я размахнулся и ударил. Ударил Тича прямо в челюсть. Удар получился настолько сильным, что я пошатнулся. Во рту у Эдварда что-то хрустнуло, хлынула кровь. Мгновение он смотрел на меня круглыми глазами, прижав руку к месту удара, а затем заорал:
- Взять его! – лицо Эдварда исказила ярость, из-за выбитых зубов слова прозвучали невнятно.
Эдвард резко развернулся и рванул к своему кораблю. В наш-то век люди давно разучились выяснять все дракой. Мы освоили Вселенную, и все ссоры приобрели тот же масштаб. Я последовал примеру Тича, мягкими прыжками отталкиваясь от комьев раненой земли. Каждый из нас стремился быстрее достичь своего корабля, вот только у Тича не было мысленной связи с «Гелиосом». «Приговор», почуяв опасность, откликнулся мгновенно, перестроившись в свою самую мобильную и боевую форму, и включил магнитные захваты, подтягивая меня через последние метры к себе.
Когда Тич взбирался на борт, плюясь кровью, я уже был у штурвала. Сразу обстрелять «Гелиос» я не мог, мы находились слишком близко, и отдача могла зацепить «Приговор».
Мой звездолет взлетел, стремительно набрав высоту. Я слился с ним воедино, уже не отдавая приказы вслух, а действуя по наитию, усилием мысли. Я чувствовал горячий воздух и песчинки, царапающие мою обшивку, чувствовал, как выдвигаются пушки и наводятся прицелы, ощущал, как он стремительно летит, преодолевая сопротивление воздуха.
Я успел выпустить в «Гелиос» несколько ракет, прежде чем тот взлетел и выставил защитный экран.
