равновесие в стойке на одной ноге, француз как на грех подвернул колено.
— Merde[61]! — воскликнул Виньон. Почву под ногами он наконец обрел, но вынужден был отступить на пару шагов.
Шпандау растирал ушибленное бедро, а Виньон, прихрамывая, передвигался по дуге — разрабатывал колено, чтобы не так болело. Они переглянулись. Шпандау, в надежде воспользоваться небольшим преимуществом, устремился к Виньону, а тот подпрыгнул на здоровой ноге, собираясь перехватить удар. Поскольку ни один из соперников уже не мог лягнуть другого, сам при этом не рухнув, они принялись молотить друг друга кулаками. Виньон нацелился противнику в подбородок, но оступился, попал в плечо и завалился вперед. Шпандау метил Виньону в нос, но француз пригнулся, и тяжелый удар пришелся на макушку. Раздался громкий глухой стук, и оба одновременно взвыли.
— Черт! — воскликнул Шпандау, сунув пульсирующую правую руку в безопасное место — под мышку.
Виньон обеими руками схватился за голову, согнулся пополам и зашипел, как закипающий чайник.
Оба немного покружили по площадке, не меняя поз.
Скрюченный, страдающий от головокружения Виньон надумал ударить Шпандау плечом из низкой стойки.
Шпандау заметил маневр противника, однако его правая рука временно вышла из строя, а левой он всегда орудовал гораздо хуже. Он быстро прянул в сторону, намереваясь обогнуть Виньона, словно матадор быка, но внезапно поскользнулся и рухнул. К тому времени, как Виньон закончил бросок, бить уже было некого, и, перелетев через Шпандау, француз неловко шмякнулся на бок в полутора метрах от соперника.
Немного посидели.
— Погоди минутку, — попросил Шпандау, принюхиваясь. — По-моему, я приземлился прямо в собачье говно. — Он проверил свою догадку и оказался прав.
— Моя взяла, — заявил Виньон, демонстрируя противнику осколки бутылки. — Но, похоже, я серьезно распорол себе зад.
Шпандау встал, проковылял к Виньону и протянул ему левую руку. Тот ухватился было, но учуял исходящее от Шпандау зловоние и взмахом руки попросил того отойти в сторонку. Наконец и ему удалось подняты я на ноги, цепляясь за мусорный контейнер.
— Гляди-ка, — заметил Шпандау, — навыки скалолазания все-таки тебе пригодились!
Соперники медленно побрели обратно. Как выяснилось, клошар все это время пялился на них, привалившись к стене гостиницы.
— Жалкое зрелище, — прокомментировал он, как только они поравнялись с ним. — Уж лучше бы и вправду потрахались.
Соперники повернули на улицу. Машина Виньона была припаркована за углом.
— Не глянешь, что у меня там с задницей? — попросил француз.
После беглого осмотра Шпандау сообщил:
— Кровь идет. Но опасности, по-моему, нет.
— Теперь и штанам тоже кранты.
— Как думаешь, вопросы чести теперь улажены?
— Должны бы, — ответил Виньон. — Если, конечно, ты не упрешься рогом, а то ведь этак оба закончим дни в инвалидных креслах.
— Тогда бы мы устроили поединок на колесницах, — усмехнулся Шпандау.
— Угу, катались бы по палате и лупили друг друга костылями. А я бы сидел на надувном круге, чтобы задницу поберечь. Есть во всем этом какая-то романтика. Кстати, как будем объясняться с Анной?
— Расскажем ей все как есть. Она животик надорвет со смеху. В любом случае ее обрадует, что конфликт исчерпан.
— А он исчерпан? — спросил Виньон.
— Не представляю, чтобы мы в обозримом будущем надумали повторить эту эпическую битву, а ты? Ну что, мир?
Шпандау протянул французу руку. Ушибленную. Потом спохватился и протянул ту, что воняла собачьим дерьмом.
— Пожалуй, — согласился Виньон. — Так оно к лучшему.
Виньон приспустил окровавленные брюки, выставив на обозрение кровоточащую ягодицу, а потом по-чаплински засеменил к машине. Шпандау не сдержался, подумал, что соперник выглядит донельзя комично, и на миг почувствовал себя триумфатором. Впрочем, ощущение быстро улетучилось, когда он столкнулся с проблемой — какой рукой достать телефон, чтобы вызвать шофера?
ГЛАВА 5
Перек прибыл в Ниццу рано утром, но вот день уже клонился к вечеру, а он все еще шатался по городу, ища, где бы остановиться. Всюду была одна и та же картина: «Извините, но сейчас фестиваль, поэтому свободных мест не осталось. В это время года месье следовало забронировать номер заблаговременно. Нет, еще раз просим прощения, но мы не можем порекомендовать другую гостиницу, где были бы свободные места. Может быть, месье попытает счастья в менее популярных соседних городках?»
Перек изнемог и страдал от жары, голода и перспективы провести ночь на улице. Оставив набережную позади, он поплелся к железнодорожному вокзалу, в этой части города улочки становились уже и грязнее, а прохожие являли собой пеструю смесь всех рас. Перек зашел в кафе и заказал кофе и сэндвич.
— Не знаете, где можно найти комнату? — обратился он к официанту. Тот в ответ рассмеялся.
— Шутите, что ли? Сейчас разгар фестиваля. Даже самые мерзкие клоповники давно заняты. Удачи!
Перек заморил червячка и снова отправился на поиски, останавливаясь у табачных киосков и кафе, чтобы задать тот же вопрос. Ему по-прежнему не везло. Шел седьмой час, и Перек был уже готов вернуться на вокзал и заночевать там, но решил напоследок наведаться еще в одно заведение, стоявшее в глухом переулке. Посетителей было негусто — лишь несколько мужчин, которые выпивали и играли в карты. Они окинули Перека взглядом и вернулись к игре. Перек расположился у барной стойки и заказал кока-колу.
— Я ищу комнату, — сказал он бармену.
— Не вы один. Желающих полно.
— Я весь день искал. Согласился бы на что угодно.
— Ничем не могу помочь.
— Есть еще Ульбек, — заметил один из картежников.
Бармен покачал головой, а один из посетителей расхохотался.
— А где это? — обратился Перек к сердобольному картежнику.
— Не где, а кто. Он иногда сдает комнаты. Но это незаконно, знаешь ли, да и комнаты так себе. К тому же он… В общем, можешь попытаться, если деваться некуда.
Они объяснили ему, как добираться. Перек поблагодарил и, волоча за собой чемодан, миновал еще несколько кварталов, пока не очутился на улице, где обитал Ульбек. Это был узкий переулок, где пахло мочой и безысходностью. Перек отыскал подходивший под описание серый дом. Невысокая брюнетка лет двадцати пяти с короткой стрижкой и огромными глазами из шланга смывала с тротуара блевотину. Перек топтался на улице, набираясь смелости, чтобы заговорить. Девушка время от времени встревоженно поглядывала на него, словно тоже боялась, что он к ней обратится. Наконец Перек решился.
— Я… я ищу жилье. Мне сказали, что здесь можно снять комнату.
Девушка кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом. Заглянув в дом и выключив воду, она вернулась и вытерла мокрые ладони о платье. Потом едва заметным кивком велела следовать за ней, в невзрачную прихожую. Одна из дверей оказалась открыта, в
